Бунт в «Зеленой Речке»

Стеклянная стенка оказалась стеной „скворечника“, где находился пульт управления, а ввалился Галиндес в полуоткрытую его дверь, открывавшуюся вовнутрь. В помещении Галиндес захлопнул за собой дверь и выронил огнетушитель. Воздух, в котором не осталось ни молекулы кислорода, вырвался из его груди, и он прилип к стене, переводя дыхание. Дым… Концентрация дыма оказалась слишком высока для противогаза Галиндеса. Он по-прежнему почти ничего не видел. Пытаясь вспомнить планировку комнаты, Виктор ощупью достал из кармана ключи. Его рука нашарила пульт управления замками дверей камер. Галиндес почти наугад вставил в гнездо универсальный ключ и повернул его. Теперь нужно набрать на клавиатуре нужный код — 101757. Моля Бога, чтобы не напутать с кодом, Галиндес сдвинул маску противогаза. Дым немедленно атаковал его горло и глаза, но он успел бросить взгляд на клавиатуру и застучал по клавишам. Затем наступила пауза, растянувшаяся на столетие. Матерь Божья…

И вот треск огня заглушил постепенно нарастающий стук и металлический лязг: двери всех трех ярусов были отперты. До Галиндеса долетели невнятные крики радости и облегчения. Он обессиленно навалился на панель управления. Каждый вдох смахивал на смоченный хлоркой проволочный ерш, засовываемый Галиндесу в глотку. С усилием он оттолкнулся от панели и, натянув противогаз, перехватил поудобнее огнетушитель. Открыв стеклянную дверь, Виктор остановился на пороге. Сквозь затуманенные линзы он разглядел закутанную в мокрые простыни фигуру человека, проскочившего мимо него в сторону атриума. Лучше во двор, подумал Галиндес. Во дворе безопаснее. Оттуда хотя бы до лазарета добраться можно. Мимо внутрь тюрьмы снова и снова пробегали люди. Во дворе безопасней… Но Галиндес не мог решиться на еще одно путешествие по пылающему коридору и последовал за бегущими.

Уже через пять метров он вырвался из огненной мглы прямо в сияние солнца, льющееся из-под центрального купола. Бросив огнетушитель и сорвав с себя маску противогаза, Галиндес упал на колени; перед его лицом мелькали бегущие ноги. Хаос и насилие…

Когда Галиндес приподнял голову, чтобы сообразить, где же он, что-то твердое и тяжелое с маху обрушилось на его голову.

И хаос сменился чернильной тьмой.

Глава 16

В блоке „D“ уже началось повальное сумасшествие. Огромное большинство людей, которые до сих пор не имели никакого представления о блицкриге Эгри, предались буйству, будто влекомые запрограммированными рефлексами. Они дружно атаковали старинную каменную кладку, деревянные переплеты, осветительную арматуру, обстановку своих камер и даже булыжники прохода с помощью подручных средств, то есть всего, что можно было отодрать или отломать. Из десятков свернутых кранов, разбитых унитазов лилась вода, низвергаясь с верхних ярусов веселыми водопадами. В воздухе летали исполосованные простыни и клочья набивки из выпотрошенных матрасов. И шум, шум… Копившийся долгие годы гнев и жажда мщения вырвались наконец наружу, проявляясь в бездумном уничтожении.

Клейн следовал по этому Армагеддону с каменным выражением лица.

За ним, остекленело таращась, тащился, спотыкаясь, Клод Туссен. Клейн вел его за руку по нижнему ярусу. Заключенные злобно посматривали на Клода, но никто не посмел, несмотря на цвет кожи, сказать ему и слова. Клейн остановился перед камерой Эгри и кивком головы приказал Туссену войти внутрь.

Клод с мольбой посмотрел на него.

— Возьми меня с собой, — попросил он.

— Подожди Эгри, — ответил Клейн. — Здесь ты будешь в безопасности.

— Мне страшно, — пожаловался Клод.

Клейн взглянул ему в лицо: перед ним стоял перепуганный ребенок. Совсем как Винни Лопес, подумал Клейн. Одногодки ведь. Двадцать два года. Клейн заставил себя ожесточиться: сейчас необходимо сильнее, чем обычно, сдерживать свои эмоции. Он тряхнул головой.

— Тебе предстоит действовать самостоятельно, Клод. Если ты сейчас присохнешь ко мне, Эгри наедет на нас обоих. — Он положил руку на шею Туссена и слегка сжал ее. — Я думаю, у Эгри вовсе нет желания тебя убивать. Если ты вынесешь все его закидоны, то наверняка переживешь эту заваруху. Мы оба переживем. Понимаешь? Потерпи.

Помолчав, Клод кивнул:

— Пойду-ка я лучше переоденусь.

До Клейна неожиданно дошло, что именно значит для Клода слово „потерпеть“, и он, глотнув, резко снял руку с его шеи. Клод повернулся и, не оборачиваясь, скользнул под массивный занавес, отделявший камеру Эгри от коридора.