Бунт в «Зеленой Речке»

Клетус, крепко сбитый мужчина лет сорока с небольшим, свыше двадцати из них провел, общаясь с отъявленными подонками. Лицо капитана обгорело на солнце и было отшлифовано многолетним равнодушием к чужим бедствиям. Неудивительно — отказать ли заключенному в посещении умирающего родственника, или тащить упиравшегося в штрафной изолятор, или отдирать от булыжников и везти в морг тело выбросившегося из окна — Билл Клетус был тут как тут. Даже сам Хоббс знал его душу не лучше, чем в первый день работы Клетуса — дембеля-пехотинца, прошедшего Вьетнам. Жалобам на действия капитана и его людей — а их было полным-полно — Хоббс никогда не давал хода. Это было условием их негласного договора, и Хоббс свои обязательства всегда выполнял. Ответит ли теперь ему тем же и Клетус?.. Хоббс достал из ящика стола стеклянную пепельницу и поставил на стол.

— Можете курить, — предложил он.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Клетус.

— Как там ваши люди? — поинтересовался Хоббс.

— Нормально, — ответил капитан. — Они у меня службу знают.

— А как заключенные?

Клетус пожал плечами:

— По нашим сведениям, блок „C“ по-прежнему заперт еще со времени полуденной проверки. Там одни мексиканцы и чернокожие, так что Эгри, скорее всего, держит их взаперти. Остальные буйствуют вовсю. Все кабели, кроме подводок к больнице и к мастерским, перерезаны. Как вы приказали, мы усилили информационную блокаду и не станем включать электрический генератор до тех пор, пока не сочтем нужным. В основном контингент предоставлен сам себе, и сегодняшняя ночь обещает быть темной, душной и кровавой. К утру большинство заключенных будут ползать на брюхе и просить развести их по камерам.

— Нам тут почетная капитуляция не нужна, — сказал Хоббс. — Или они сдаются все вместе, или будут сидеть во всем этом и дальше.

— Согласен с вами. Это все стадный инстинкт: сейчас он требует крови, а позже повернет зэков против своих же заправил. Я не хочу, чтобы моим людям пришлось иметь дело с тремя-четырьмя десятками озверевших психов, а то все это растянется на неделю.

— Вы подсчитали точное количество заложников?

— Да, сэр. В основном здании остались тринадцать человек.

— А что с ранеными?

— В основном не очень серьезные колотые раны и синяки, но офицера Перкинса пришлось отправить в ожоговый центр в Бомоне. Если он переживет эту ночь, то ему, возможно, удастся выкарабкаться. Сяню, который вытащил Перкинса на себе, камнем проломили голову. Еще днем ему вычистили внутричерепную гематому, и все должно обойтись благополучно. В мастерских, насколько мы знаем, заложников нет. — Клетус достал пачку „Кэмел“ без фильтра. — По всем показателям процедура эвакуации выполнена безукоризненно. — Он вытряхнул сигарету и сунул ее в рот.

— А что с больницей? — поинтересовался Хоббс.

— Там из персонала нет никого. Только Коули и другие заключенные.

— А не может случиться так, что кто-нибудь из офицеров обожжен и остался внутри здания?

— Насколько мы знаем, нет. Правда, сержант Галиндес нарушил приказ об эвакуации и вернулся в блок „B“.

— Пошел прямо в огонь? — удивился Хоббс.

— Разблокировал замки дверей камер, чтобы выпустить заключенных. Он один из оставшихся внутри тринадцати. заложников. Красович видел, как его ударили дубиной по голове, но не смог к нему прорваться. Никто не знает, насколько серьезно он ранен.

— Он, должно быть, спас много жизней, — сказал Хоббс.

— Он нарушил приказ, — поправил Клетус. — И оставил Сяня и Перкинса в критическую минуту.

— И все же это был доблестный поступок, — оценил Хоббс.

— Если он останется в живых, — заявил Клетус, — я отдам его под суд.

Хоббс решил не спорить. Он знал, что для Клетуса все две с половиной тысячи заключенных не стоили жизни одного охранника. А вся процедура эвакуации персонала была разработана на горьком опыте тюрем Аттики, Нью-Мексико и Атланты: когда бунт достигает определенного пика, дальнейшие меры по наведению порядка не представляются действенными и охранники должны покинуть территорию тюрьмы. Так или иначе порядок восстановят, но при этом лучше избежать лишних жертв.

— Как люди реагируют на проблему заложников?

Клетус закурил.

— Ясное дело, стремятся их выручить, но верят, что я лучше знаю, как и когда это нужно делать. Никто не хочет, чтобы у нас повторилось то же самое, что и в Уако. По поводу ребят, что остались там, что ж: их готовили и к такому повороту событий.

Последняя фраза прозвучала с некоторой гордостью: Клетус регулярно посылал подчиненных на семинары по психологической подготовке к критическим обстоятельствам. Вообще-то, охранников в качестве заложников убивали редко. Бунтовщики в первую очередь увлекались резней на расовой почве. Даже в полном хаосе мятежа государственная власть, воплощенная в форме цвета хаки, продолжала вызывать у заключенных уважение и опаску. Плененные офицеры проходили через ад, но смертельный исход был маловероятен, если только самых свирепых мятежников не спровоцировали или не напугали несвоевременной попыткой спасения заложников.

— Какова позиция губернатора? — поинтересовался Клетус.

Хоббс посмотрел ему прямо в глаза: