Бунтарка

Джейн бросила на землю виноградную гроздь.

– Я стала Эганом, чтобы притупить боль, забыть…

Джейн никогда не стала бы Эганом, если бы тех пятерых молодых людей не повесили. Это была вопиющая несправедливость. Она никогда не вступила бы в борьбу с порочностью правящего класса страны, если бы не увидела на виселице тело ее возлюбленного.

Конор и четверо его несчастных друзей были настоящими героями. Самой Джейн просто посчастливилось уцелеть.

Пальцы Николаса смахнули нечаянно скатившуюся на ее щеку слезу. Джейн повернулась к нему, и их взгляды встретились.

– Может, вы когда-нибудь расскажете мне о своем прошлом?

– Мое прошлое – открытая книга до того момента, когда во мне произошли перемены. Все о нем знают, кого угодно спросите.

Джейн ощущала себя как никогда уязвимой. Ее чувства еще не перегорели. Затянувшиеся раны снова открылись. Джейн повернула к дому.

– Генри Адамс расскажет вам все, что пожелаете, об истории этой страны.

– Мне бы самому надо догадался. Он, похоже, знает здесь всех и вся.

Погруженная в свои мысли, Джейн не заметила ноток неприязни в его голосе.

– Моя жизнь – это моя жизнь, сэр Николас. Роль гостя сопряжена с определенными ожиданиями. Каждому свое. Спокойной ночи.

Джейн быстро направилась в дом, моля Бога, чтобы Николас не последовал за ней.

Всего несколько слов, сказанных в этом самом месте в саду, стерли пелену лет, воспоминания вспыхнули в ней новым огнем, сжигая все на своем пути, и поднялись на поверхность. Жгучая боль снова мучила ее плоть.

Смахнув слезы, Джейн устремила взгляд вдаль. Небо было ясным, дом – черным и пугающим. Ветер дул с востока, со стороны Уотерфорда. И Джейн отдалась воспоминаниям.

Девять лет назад, в канун ее дня рождения она шла по этой же самой тропинке на встречу с любимым. Ей исполнялось семнадцать. Конор встретился с ней в полночь под этими же шпалерами. Они поцеловались. Это был последний поцелуй. Но влюбленным это в голову не могло прийти. Они думали о будущем.

На следующий день Конора арестовали – не прошло двух недель, как повесили.

– Джейн, – окликнул ее Спенсер.

Джейн всхлипнула и ускорила шаги.

– Джейн!

По ее лицу покатились слезы, и она бросилась к садовой калитке, надеясь скрыться в доме. Но его сильные руки настигли ее в тот момент, когда она ступила на крыльцо, и повернули ее к нему.

– Джейн, что случилось?

Она не произнесла ни слова, едва сдерживая слезы. Однако нашла в себе силы поднять на него глаза.

– Простите, но я и представить себе не мог, что он ваш друг. – Его пальцы с силой сжали ее плечи. – Это, конечно, не мое дело…

– Какой друг?

Увидев, что Николас сильно расстроился, Джейн тыльной стороной ладони вытерла слезы.

– Преподобный Адамс. Я не имел права его критиковать. Просто вы сказали, что он всего лишь друг, и я обнаружил… черт, я обнаружил, что постоянно состязаюсь с ним в борьбе за ваше внимание.

– За мое внимание? Вы? – Она улыбнулась сквозь слезы.

– Вы можете насмехаться, можете не замечать, что я к вам неравнодушен, – он пальцем вытер следы слез у нее на щеке, – но простите за то, что плохо отозвался о вашем друге.

Николас говорил искренне, однако Джейн этого не замечала, околдованная его словами и прикосновениями. Она жаждала получить утешение от другого человеческого существа, непривычное тепло мужского прикосновения. Ее взгляд скользнул по его крепкой шее и широкой мускулистой груди, видневшейся из открытого ворота.

Джейн отвела взгляд в сторону. Что это с ней? Она едва не потеряла над собой контроль, дав волю эмоциям.

– Это я должна просить прощения, – произнесла Джейн. – Я вела себя неприлично. Мои слезы не имеют никакого отношения к Генри и к тому, что вы сказали.

Продолжая крепко сжимать ее плечи, он заглянул ей в лицо:

– Тогда что вас так расстроило?

– Призраки, – с трудом произнесла Джейн. – Время от времени меня мучают призраки.

– Значит, ваши слезы не имеют отношения к Генри Адамсу?

– Никакого.

Джейн покачала головой и почувствовала, как в ней разливается тепло при виде его облегчения. До сего момента она старалась не замечать, до чего он хорош собой.

Джейн попыталась его оттолкнуть, но не смогла. Николас отпустил ее плечо и нежно коснулся синяка у ее рта.

– Теперь, раз уж мы дошли до извинений, должен сказать, что весьма сожалею об этом.

Джейн хотела ответить в шутливой манере, но слова застряли у нее в горле, когда его пальцы пробежали по контуру ее губ.

– Вы такая красивая, Джейн! В вас столько жизни!

Она должна была возразить. Уйти. Но его прикосновения пробудили в ней вихрь ощущений, и она поймала себя на том, что ей хватает сил лишь на то, чтобы не потерять над собой контроль.

Николас крепко прижал ее к себе и прильнул губами к ее губам.

Ее пальцы заскользили по его мускулистой спине. Николас застонал и еще крепче прижал ее к себе.

Она почувствовала его ищущий язык, когда, прижав ее спиной к каменной арке, он обдал ее жаром.