Бунтарка для Темного ректора (СИ)

— Мать с тех пор почти не подходила ко мне, оставив на нянек, которые вечно менялись, — продолжает он. — Так что да, Асия. Я уже не помню, что такое — иметь близкого человека.

— Что случилось с вашим отцом? — осторожно спрашиваю я.

— Его поглотила тьма, — так же, без эмоций, отвечает Асдер. — Это может произойти с любым в любое время, если не совладать с силой. Возможно, поэтому тёмные такие эгоисты. Стремятся наслаждаться жизнью, пока могут.

Я опускаю взгляд и замолкаю. Я, как и все, знала о том, что им всё время приходится сдерживать тьму. Но не задумывалась, сколько тёмных её не смогли сдержать.

— И всё равно, — упрямо смотрю ему в глаза. — Остальные люди тут ни при чём. Вам бы чуть больше думать о других.

— В последнее время только о тебе и думаю, — понижает голос ректор.

Я вспыхиваю. Он сейчас серьёзен или дурит голову молоденькой адептке? Я не стану ему так просто верить!

— Я никогда не сталкивался с такими девушками, как ты, — продолжает он.

А в глазах не тьма, а будто даже есть искорка света. Мне хочется тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение. Он тёмный, Асия, не обманывайся.

Ректор ради разнообразия решает не продолжать тему. Наверное, думает, что я никуда не денусь. Я возвращаюсь к еде, а Асдер берёт бокал.

— Асия, ты можешь помочь мне в одном деле. Разумеется, я в долгу не останусь, — переводит он тему.

— Каком? Ничего такого я делать не буду!

— Вполне невинное дело, — улыбается ректор.

Асдер постукивает пальцем по столу, слегка выпуская тьму. И тут же на террасу входит слуга.

— Принеси мне, — коротко говорит ректор.

Я ёрзаю на стуле от любопытства. Вскоре слуга возвращается с подносом, на котором лежит толстая, потрёпанная тетрадь. Поднос опускают на стол.

— Это записи твоего отца. Возможно, тебе удастся понять, о чём они, раз вы с ним были так близки.

Кусаю губы, от того, что меня захватили эмоции, и защемило сердце. Записи отца. Дрогнувшей рукой открываю первую страницу, и на меня обрушиваются воспоминания.

Это шифр, который тёмному не понять. Потому что это наш детский шуточный секретный язык. Я помню, как папа учил ему нас с сестрой, как мы оставляли друг другу милые послания в неожиданных местах вроде ботинок или цветка в гостиной.

Я понимаю каждое слово. Но будет ли правильным рассказать всё ректору? Ведь отец хотел это скрыть. И я пока не знаю, зачем. Но наверняка это очень важно, иначе зачеи отец пошёл на преступление?

Значит, надо сказать, что я ничего не понимаю. Но мне бы самой хотелось прочесть записи. Только как это сделать, чтобы Асдер не понял, что я в них разбираюсь?

Глава 27

— Асия, — окликает меня ректор.

Видимо, я слишком глубоко погрузилась в воспоминания.

Хорошее, беззаботное время. Тогда я была уверена, что у меня вся жизнь впереди, наполненная приключениями и открытиями, а сейчас я только и думаю как мне выжить, как обеспечить семью и закончить академию.

С последним возникает всё больше проблем, я совершенно не успеваю выполнять домашние задания.

— Я не знаю этот язык, — стараюсь говорить как можно более непринужденно, — мой отец владел несколькими языками в совершенстве, был выдающимся учёным и сильным магом.

— Да, Асия, твой отец внёс большой вклад в развитие магии, но закон один для всех. Закон не терпит исключений, — голос ректора холоден и отстранён. Он просто говорит неприятный факт.

— Вы жестоки, — не могу выпустить тетрадь отца из рук, когда провожу пальцами по шершавой поверхности обложки, то я будто чувствую его магию, — он был моим отцом. Для вас он просто маг, который преступил закон. Очередная работа. Для меня он был самым близким и родным человеком, тем, кто заботился обо мне.

— Теперь я позабочусь о тебе, — его голос звучит ниже.

— Сомневаюсь, что мне подойдёт такая забота, — я гневно смотрю в глаза ректору.

— А я уверен, что подойдёт, — уголки его губ снова тянутся вверх.

Я опять вижу этот надменный взгляд, он изучающе смотрит на меня. Сердце начинает биться чаще, а щеки обдает жаром.

— Ректор Асдер, — я делаю акцент на первом слове, хочу напомнить ему о том, кто он, а кто я, — ваши намеки унизительны для меня. Я в вашем доме, ужинаю. Скоро об этом узнает вся академия, вы понимаете, что моей репутации конец? Вы понимаете, что обо мне скажут?

— Меня не волнуют слова окружающих. — ректор устало откидывается на спинку стула и складывает руки на груди.

Я должна была догадаться, что ему всё равно. Точнее, не должна была забывать. Если бы он дорожил мной, как намекает, он не предлагал бы контракт, который может бросить на меня тень. В груди неприятно саднит от этих мыслей. Но это правда.

— Еще бы, это не вам в спину будут тыкать пальцем и обзывать любовницей, — горько усмехаюсь.

— Асия, еще ни одной девушке не было стыдно быть со мной. Любая из…

— Вот и выберете любую! — подскакиваю на ноги, продолжая сжимать в руках тетрадь отца, — Я вам зачем?

Выбегаю с террасы и пытаюсь по памяти найти свою комнату.

Сердце клокочет в груди. Любая? Сколько тут было до меня?