Буря в бокале

Постояв немного пред запертой дверью, он сконцентрировал волю, как его учили и стал прислушиваться к каждому шороху, что натренированное ухо могло уловить, даже если это был едва различимый, на самой грани слышимости звук. Наемник в отличие от обычного человека обладал сверхтонким слухом. Но как не старался, как не напрягал ухо, так ничего и не сумел достичь – полнейшая тишина была ответом его усилиям. Засунув в замочную скважину всю ту же булавку и повертев ей, немного внутри пока не раздался тихий щелчок, он слегка приоткрыл створку двери. По-прежнему не ощущая ни одного признака жизни, тогда Нойс сильнее раскрыл её, ровно на столько, чтобы протиснуться самому и аккуратно, то бишь беззвучно закрыл её за собой.

Комната, в которой очутился наш герой, напоминала скорее чулан, нежели жилое помещение. Сюда, по-видимому, сносилась вся вышедшая из строя, поломанная мебель, утварь, ставшее по прошествии лет негодной и прочий ненужный хлам. Пошарив взглядом из-за невозможности пройти сквозь хаотичное нагромождения всякой-всячины, Фред с разочарованием должен был констатировать факт, что Малька здесь так же, как и в предыдущих обследованных им ранее комнатах нет.

«Где в таком разе он может находиться?»– задал сам себе вопрос специалист по сугубо деликатным вопросам. Стряхнув с себя набежавшее было уныния, он попытался мыслить прагматично. Что он мог упустить из виду, пройти и не заметить, чего-то не заметить, стал рассуждать про себя Фрэнос, копаясь в памяти припоминая какие-то мелкие детали, или нюансы, которые могли сразу не броситься в глаза. В своих расчётах он допускал хорошо скрытые, замаскированные от посторонних взглядов помещения, он их тоже искал, когда обследовал нутро комнат, у него даже имелись специальные устройства позволявшие уловить малейшее колебание ветерка за потаённой дверью, магические линзы позволяющие видеть сквозь наведённый морок. Единственная вкравшаяся ошибка, в его расчёты заключалась в том, что он не учёл, что в доме могут существовать столь сильные артефакты, создававшие мощное чародейное поле, сквозь которое, не только сложно было пробиться, но и вообще ощутить его присутствие. Не зная об этом ничего, как и о потаённом ходе, внутри стен особняка наёмник полагался на логику и накопленный опыт. Методом исключений он определил, что на двух обследованных им этажах Малька не было. Возможность, что он мог находиться за пиршим столом, Фред по-прежнему решительно отметал. Оставался ещё чердак, но опять-таки по здравому размышлению это прибежище никак не подходило для Малька, слишком уж наглядно было бы, если бы ему туда постоянно таскали пищу, сразу же пошли нездоровые слухи. Нет, этот вариант тоже отпадал, оставался подвал мрачное, но тихое место, как раз отвечающее требованию, для того чтобы не привлекать излишнее внимание. Там могли прятать его или держать взаперти, всё зависело от воли хозяина дома, его намерений и планов.

Нойс успел только спуститься вниз по лестнице и сделать один-единственный шаг в направлении грубо обитой листами железа двери ведущей в подвал, когда она сама неожиданно резко распахнулась и оттуда нет, не выбежал, а буквально выскочил стремительно, как бабаханчик от пинка своего владыки никто иной, как сам Мальком, прижимавший к тощей груди походный мешок. Его взгляд, как и в принципе, весь вид напоминал затравленную крысу, искавшую хотя бы малейшую лазейку, чтобы скрыться, вырваться из глухого угла, в который его кто-то, несомненно, очень грозный, планомерно пытался загнать.

Этим «кто-то» на превеликое удивление Фрэноса оказался его недавний знакомый – Унцио протиснувшийся следом за Мальком из проёма двери. Имел он, правда, вид человека пребывающего на пороге инфаркта. По крайней мере, его тяжёлая отдышка раскрасневшееся взмыленное лицо цвета томата говорила о крайне измотанном состоянии своего владельца. «Вот так неожиданная встреча!»– пронеслось в голове у наёмника, кого-кого, а вот воинственного слугу Мируса тут он никак не ожидал встретить.

Как бы там ни было, он не растерялся, сместившись, так чтобы мимо него случайно не проскочил ненароком Малёк. Его так и распирало любопытство, что не поделили меж собой этот выскочка со странствующим монахом. Неужели спорные вопросы на предмет истинности поклонения? Но в это тяжело было поверить, учитывая полную атеистическую позицию Малькома ибо тот верил исключительно только в самого себя. Возможно, он бы и задал этот вопрос, но сам Малек, по всей видимости, не настроен был сейчас на религиозные дебаты, все его помыслы были направлены на спасение и явно не души, так что дискуссия эта откладывалась на неопределённое время…