Буря Жнеца. Том 2

– Вы, колдуны, – сказал бывший король хрипло, – и есть всему причина. Всему этому. – Он шагнул ближе. – Хотел бы я, чтобы на твоем месте сейчас корчился сам Ханнан Мосаг…

– Подождите! – внезапно взвизгнул к’риснан, тыкая пальцем на восток. – Им отвечают! Отвечают!

Ханради обернулся, его глаза не без труда нашли малазанцев – волна летерийской магии поднялась так высоко, что все поле боя накрыла густая тень.

Над сбившимися в кучку солдатами поднималось слабое сияние. Серебристое, чуть пульсирующее.

Ханради резко расхохотался:

– Вот это убожество и есть ответ?

Он наполовину занес свой меч.

– Не надо! – закричал к’риснан. – Подождите! Да смотрите же вы, болван! Смотрите!

Он посмотрел – еще раз.

Увидел, как купол серебристого света растет, распространяется, чтобы накрыть весь отряд, – как он становится толще, теряет прозрачность…

Последний к’риснан ухватил его за руку:

– Да послушайте же вы! Это такая сила – Отец Тень! Такая сила…

– Она выдержит? – потребовал ответа Ханради. – Она устоит против летерийской магии?

Ответа в покрасневших глазах к’риснана он не увидел.

Она не сможет – сам видишь, какая она все еще крошечная – против такой огромной волны…

Но… ей ведь и не нужно быть больше? Она их всех укрыла.

– Играть наступление! – заорал он. – Бегом марш!

На Ханради вытаращили глаза, но он указывал сейчас пальцем на мерцающий купол неведомой силы:

– В крайнем случае попробуем укрыться сразу за ним. А сейчас – вперед! Все до единого!

Клюв, у которого раньше было другое имя, не такое интересное, в тот день играл в пыли на полу старого амбара, куда теперь уже никто не заходил и который стоял вдали от остальных строений поместья, так далеко, что можно было вообразить – он сейчас один в покинутом всеми мире. В мире, где не происходит ничего плохого.

Играл он с никому не нужными кусками воска, он их подобрал в мусорной куче у задней стены главного здания. От тепла его ладоней воск менял форму, словно это была магия. Он мог лепить восковым фигуркам лица и даже создавать целые семьи, подобные тем семьям в селе, где мальчики и девочки его возраста работали вместе с родителями, а когда не работали – играли в лесу и всегда много смеялись.

Там его и нашел брат. Лицо у брата было печальным, Клюв старался лепить своим восковым фигуркам совсем другие лица. Брат принес с собой моток веревки и стоял сейчас в дверном проеме – давным-давно распахнутые настежь двери совсем заросли и не закрывались.

Клюв, у которого тогда было не такое интересное имя, заметил в глазах у брата внезапную горечь, но потом она растворилась, он слабо улыбнулся, и у Клюва отлегло от сердца, потому что он терпеть не мог, когда старший брат куда-нибудь уходит, чтобы поплакать. Старшие братья не плачут, если бы это он был старший брат, он бы… ну, никогда бы не плакал.

Брат подошел к нему и, все так же слабо улыбаясь, сказал:

– Ты должен уйти, малыш. Забирай игрушки и уходи.

Клюв вытаращил глаза. Брат его никогда ни о чем таком не просил. Они всегда делили с ним амбар.

– А ты не хочешь со мной поиграть?

– Не сейчас, – сказал брат, и Клюв увидел, что его руки дрожат, а это значит, в доме опять случилось что-то плохое. Что-то из-за матушки.

– Давай поиграем, тебе станет легче, – предложил Клюв.

– Я знаю. Но лучше не сейчас.

– А потом? – Клюв уже собирал своих восковых селян.

– Посмотрим.

Некоторые решения совсем не похожи на решения. Иногда выбор происходит сам собой, как будто никто его и не делал, в детстве все было устроено именно так, да и во взрослой жизни тоже. Сжимая в руках восковых селян, Клюв вышел из распахнутых дверей на солнце. Летом всегда так хорошо – солнце было настолько жарким, что селяне, когда он расставил их на старом придорожном камне, который ничего уже не значил, заплакали от счастья.

До камня было всего восемнадцать маленьких Клювовых шагов, когда-то он стоял, прежде чем упасть, на повороте дорожки, где она спускалась вниз, к мостику и ручью, в котором жили пескари, но потом ручей пересох, а все пескари умерли, поскольку им нужна вода, чтобы дышать. Расставив фигурки в ряд, он решил, что ему нужно что-то спросить у брата.

Решение, выбор, все само собой.

Что именно он хотел спросить? Воспоминания об этом не осталось. Воспоминание ушло, растаяло. День был очень жарким.

Подойдя к входу, он увидел, как его брат – который сидел, свесив ноги, на краю шедшей поверху галереи – соскользнул вниз. Но не упал на пол. Ему не дала веревка вокруг шеи.

Тогда его брат – лицо которого потемнело, глаза выкатились, а язык вылез наружу – начал плясать в воздухе, в падающих сквозь дыры в крыше пыльных солнечных лучах.

Клюв бросился к нему – в игре с веревкой, в которую играл его брат, что-то пошло не так, он мог задохнуться! Обхватив руками дергающиеся ноги брата, он изо всех сил постарался его поднять.