Буря Жнеца. Том 2

Когда это произошло? С нашествием тисте эдур? Нет, военное поражение лишь симптом. Отголоски, в которых звучало предчувствие анархии и коллапса, носились в воздухе уже давно. Но были столь тихими, что никто их не слышал. Неправда. Никто попросту не желал к ним прислушаться.

Он продолжал осматриваться, чувствуя, как тяжесть все сильнее давит на плечи.

С империей творится то же, что и с Летерасом.

Раутос Хиванар тронулся в путь через умирающий город.

На старом тартенальском кладбище сидели пятеро мужчин и, похоже, затевали что-то недоброе. Ублала Панг нахмурился и шагнул из темноты прямо между ними. Замелькали кулаки. Вскоре он уже стоял среди пяти неподвижных тел. Подняв одно, он подошел к яме, оставшейся от огромного упавшего дерева, и швырнул тело во влажную дыру. Несколько раз сходил за остальными.

Потом затоптал костерок и принялся расчищать место, выдирая траву, отбрасывая в сторону камни. Опустился на колени, чтобы выдернуть мелкие травинки, и пополз по расширяющейся спирали.

Над головой его продолжала восходить окутанная дымкой луна, на севере горело несколько зданий. Он должен был закончить к рассвету. Очистить площадку – широкое круглое пространство, где нет ничего, кроме голой земли. Холмики можно оставить. Холмики не помешают, и это очень хорошо, потому что на кладбищах всегда много холмиков.

Услышав стон из ямы, где раньше было дерево, Ублала встал, отряхнул грязь сначала с колен, потом с ладоней и подошел поближе. Заглянув за край ямы, он начал всматриваться в серые кули, пока не понял, который из них приходит сейчас в себя. Тогда он присел на корточки и стукнул его кулаком по голове еще несколько раз, пока стоны не прекратились. Удовлетворившись, он вернулся на площадку.

Да, к рассвету.

Потому что, как было известно Ублале Пангу, на рассвете император поднимет свой зачарованный меч – а стоять напротив него на арене будет Карса Орлонг.

В потайном помещении – раньше это было что-то вроде гробницы – лучший крысолов Ормли присел напротив чудовищно толстой женщины. И нахмурился:

– Здесь, Рукет, маскировка ни к чему.

– Верно, – согласилась она, – только я уже привыкла. Ты не поверишь, какую власть дают огромные размеры. Рядом с тобой все робеют. Знаешь, я подумываю о том, чтобы, когда все наконец пойдет на поправку и с пищей не будет перебоев, и в самом деле набрать вес.

– Я с тобой об этом и хотел поговорить, – откликнулся Ормли, наклоняясь вперед. – Сейчас-то это все из ваты, почти ничего не весит, а по-настоящему – совсем другое дело. Тебе сил не будет хватать, чтобы просто по комнате пройтись. Колени болеть начнут. Дышать станешь чаще, потому что легкие не смогут толком расширяться. Кожа на животе растянется, хоть ты и не рожала никогда…

– То есть если я заодно и забеременею, то ничего страшного?

– Ну, если не учитывать всего остального, то вроде как и да. Тем более тогда все равно никто ничего не заметит.

– Болван ты, Ормли!

– Но свое дело знаю.

На это Рукет согласно кивнула:

– И что? Как наши дела?

Ормли прищурился, поскреб щетину на подбородке.

– Возникли проблемы.

– Серьезные?

– Серьезные.

– Насколько серьезные?

– Серьезней не бывает.

– Хм-м. От Селуш что-нибудь слышно?

– Пока нет. И ты права, нам придется подождать.

– Но наши люди сейчас там, где нужно? Все эти беспорядки и прочее не помешали?

– С этим мы умеем справляться, Рукет. Да и места, прямо скажем, не самые популярные, согласись?

– Казнь не перенесли?

Ормли пожал плечами.

– К рассвету выяснится, если, конечно, глашатаи еще на службе. Надеюсь, не перенесли. И так-то непонятно, сработает ли все. Ты и сама, надеюсь, знаешь?

Она вздохнула.

– Это будет большой трагедией. Хуже – это разобьет мне сердце.

– Ты его и в самом деле любишь?

– Да откуда я знаю? Только его ведь трудно не любить. А еще у меня соперница появилась.

– Та ученая? Ну, если их только не посадили в одну камеру, тебе не о чем беспокоиться.

– Я уже сказала, что ты болван. Само собой, я беспокоюсь, но не из-за соперницы. Я за него беспокоюсь! И за нее тоже. Я беспокоюсь, что у нас может сорваться и Карос Инвиктад своего добьется. Времени совсем мало.

Ормли скорбно кивнул.

– А какие-нибудь хорошие новости у тебя есть? – спросила она.

– Не знаю, насколько хорошие, но любопытные.

– И какие?

– Ублала Панг рехнулся.

Рукет покачала головой.

– Невозможно. У него для этого мозгов недостаточно.

– Ну, он поколотил пятерых писцов, которые прятались от беспорядков на тартенальском кладбище, а сейчас ползает там на четвереньках и щиплет травку.

– Зачем?

– Понятия не имею, Рукет.

– Он рехнулся.

– Невозможно.

– Знаю, – кивнула она.

Какое-то время они сидели молча, потом Рукет произнесла:

– Наверное, пусть все-таки будет вата. Одни достоинства и никаких недостатков.

– Это и правда вата?

– Частично иллюзия, частично настоящая – вроде как из лоскутков собрано.