Буря Жнеца. Том 2

Он уже летел галопом, ничем не отличаясь от всех прочих конных идиотов нынешней ночи, потом заметил слева от себя длинную глубокую траншею – дренажную яму для солдатских уборных – и направил лошадь в ту сторону, уходя от магии, накатывающейся справа ему наперерез.

Лошадь увидела траншею, оценила ее ширину, на мгновение распласталась в беге, потом, собравшись в тугой комок, прыгнула.

Он почувствовал, что животное под ним взмывает, плывет по воздуху – наступило мгновение плавного движения, мгновение покоя, – в это самое мгновение Ток, сжимая коленями спину лошади, извернулся, натянул лук, прицелился, проклиная доставшийся на его долю плоский одноглазый мир, и выпустил стрелу.

Лошадь коснулась земли, Тока швырнуло ей на шею. Сжимая в правой руке лук, вытянув ноги вдоль лошадиной спины, он с отчаянным усилием охватил левой рукой шею животного поверх слоя могучих мускулов – а справа и сзади уже ощущался жар магической волны, ближе, ближе…

Заржав, лошадь рванулась вперед. Он удержался.

Почувствовал сзади прохладное дуновение. Рискнул оглянуться.

Магия угасла. Позади, в передних рядах наступавшей – а теперь неуверенно застывшей на месте – летерийской армии опускалось на колени тело. Без головы, только шея, из которой бил фонтан, – не крови, а чего-то наподобие дыма…

Взрыв? Случился взрыв? Сотрясший воздух рокотом удар – да, кажется, он что-то такое слышал…

Он восстановил свою власть над лошадью, поймал левой рукой завязанные в узел поводья и развернул перепуганное животное обратно, в сторону гребня.

Вокруг воняло жареным мясом. В темноте что-то вспыхивало, заходились лаем псы. Как впоследствии узнал Ток, из конницы Масарка до рассвета дожило не больше половины.

Высоко над головой ночь и немигающие зрители-звезды решили, что с них достаточно, небо стало бледнеть, словно отмытое от крови, словно жизнь окончательно его покинула.

Солнце безжалостно осветило утреннее небо, открыв взору плотные тучи горького пепла от сгоревших людей, коней и собак. И разбросанные повсюду тела убитых в только что закончившейся битве. Полуоглушенный Брол Хандар ковылял вдоль восточной окраины лагеря, пребывавшего сейчас в совершенном беспорядке, направляясь к атри-преде и ее свите.

Она тоже спешилась и присела сейчас на корточки рядом с телом сразу за заграждениями – где, судя по всему, оул’даны отважились на самоубийственную атаку. Сколько же их погибло от летерийской магии, подумал он. Вероятно, все до единого, чтоб они провалились. Наверняка сотни, а то и тысячи – в данном случае не слишком разберешься, верно? От человека остается лишь пригоршня тонкого пепла. От лошади – две. От пса – половина. И все. Да и то уносит ветер – словно эхо погребальных речей, словно отчаянный нутряной всхлип скорбящего.

Пошатнувшись, он остановился напротив Биватт, тело – как выяснилось, обезглавленное – оказалось между ними.

Она подняла голову, и было ли дело в резком свете солнца или в покрывавшем ее лицо тонком слое пыли – но такой бледной он ее еще не видел.

Брол перевел взгляд на безголовое тело. Один из магов.

– Догадываетесь ли вы, наместник, – хрипло спросила Биватт, – что с ним произошло?

Он покачал головой.

– Быть может, откат вышедшей из-под контроля магии…

– Нет, – перебила она, – стрела. Выпущенная единственным лучником, которому хватило наглости состязаться в скорости… проскочить между… наместник, лучник скакал без седла и выпустил стрелу, когда его лошадь прыгала через канаву…

Она смотрела на него, сама себе не веря, словно бросая ему вызов – позволит ли он себе что-то, кроме как просто покачать головой. Но у него ни на что другое не осталось сил. Этой ночью он потерял немало воинов. Из высокой травы на них бросались псы. Псы… и еще двое кечра – двое, их ведь было только двое, разве нет? Те же самые, которых он видел в прошлый раз. У одного руки заканчивались мечами.

Эти мечи разрубили пополам его к’риснана, один ударил сбоку, другой – ему навстречу. Не то чтобы лезвия встретились посередине. Левое прошло выше, от плеча и вниз через грудную клетку. Правое ударило под ребра, выпустив кишки, и вышло наружу через бедро, прихватив значительную часть этого бедра вместе с собой. Так что пополам – не совсем точно сказано. Натрое.

Другой кечра использовал лишь челюсти и когти, что ничуть не делало его менее смертоносным – сказать по правде, Брол полагал, что тот был даже свирепей своего более крупного сотоварища, явно наслаждаясь тем смертельным хаосом, который производил. Большой сражался с заученным изяществом. Кечра же поменьше, без мечей, несомненно получал удовольствие от зрелища летящих от него во все стороны кишок и конечностей.

Но бессмертными зверюги не были. У них текла кровь. Их можно ранить. Немало копий и мечей смогли в конечном итоге пробить их толстые шкуры и отогнать обоих прочь.

Брол Хандар посмотрел на атри-преду, моргнул.

– Стало быть, удачный выстрел.

Ее лицо исказилось от гнева.