Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Его сборник «Галантные дамы» сегодня воспринимается как литературный эпизод шоу Temptation Island [107]. Данное произведение представляет собой шквал откровенных свидетельств о карлицах и толстухах, занимающихся сексом в «позе животных». Церковь осуждала эту позу за ее «неестественность». Брантом же не видел ничего зазорного в «супружеской эякуляции в естественный сосуд»». Ему ничто не было чуждо. Он рассказывал своим читателям истории о «даме, о которой ходили слухи», что она «справляла большую нужду спереди» из-за того, что в очень юном возрасте была грубо лишена девственности «крепким мужчиной с большими гениталиями». Не менее пылко и страстно он описывал гермафродитов, лесбиянок (слово fricatrice [108] происходит от глагола fricasser 

[109]), содомитов (l’arrière-venus) [110], женщин с чрезмерной растительностью на коже («Мне доводилось знать некоторых с такой волосатостью в нижней части, что ее можно было принять за усы сарацина») и с недостаточной растительностью («…которая выглядит не очень привлекательно и вызывает подозрения»), а также форму женских гениталий («У некоторых срамные губы столь большие и отвисшие, что напоминают петушиный гребень»).

Нидерландская католическая энциклопедия 1933 года выдала следующее заключение о сборнике «Галантные дамы»: «[По-прежнему] важный источник информации для понимания образа жизни и мышления в XVI веке, несмотря на то что многие фактические данные невозможно проверить».

Образ перевернутого мира был пересмотрен после XVI века, когда церковь объявила благопристойность и умеренность первоочередными добродетелями и отделила развлечения и алкоголь от религии. Шуты выступали лишь в карнавальных шествиях. В визуальной культуре шуты и дураки «исцелялись от глупости». Знахари под девизом «Arte mea cerebrum nisi sit sapientiatotum» («Мое искусство излечит от глупости любой мозг») навсегда излечили дурака от его «навязчивых мыслей в голове». Это достигалось проведением мнимой операции (известной как извлечение камня глупости), введения слабительного или даже символического «вываривания» дурака в печи. Безумие стали считать субъективным. Любой, кто вел себя безумно по собственной воле, отныне должен был носить одежду установленных обществом цветов.

5. Imperator Romanum[111]

Скромный кронпринц. – Трудное путешествие с неопытным проводником. – Два оборванца. – Максимилиан, Последний рыцарь

Маргарита Австрийская с опаской наблюдала за тем, как Карл рос в Мехелене. Бледный и худой кронпринц часто болел, страдал от эпилептических припадков и имел наследственную габсбургскую черту – короткий толстый язык и сильно выступающую нижнюю челюсть. Карл постоянно простужался и дышал только через вечно открытый рот, что придавало ему глуповатый вид. Но приближенные принца утверждали, что он «умел петь как ангел».

Выступающая челюсть беспокоила Карла всю жизнь. Позднее он даже отрастил бороду, чтобы подчеркнуть свою зрелость и скрыть нижнюю челюсть, но это не помогло.

Как писал испанский хронист Антонио де Гевара, во время разговора Карл постоянно глотал слова, и его было трудно понять. Ему также было сложно пережевывать пищу из-за неправильного прикуса, что в итоге привело к проблемам с пищеварением. Согласно одной из легенд, во время поездки Карла в Испанию в 1517 году какой-то крестьянин посоветовал ему держать рот закрытым, чтобы не проглотить летающих насекомых, «потому что мухи в этих краях очень наглые и ничего не боятся». Королевский космограф Алонсо де Санта-Крус в 1526 году описал Карла как мужчину «среднего роста, с большими красивыми глазами, орлиным носом, прямыми рыжими волосами, ровной, густой, гармоничной бородой, мощной шеей, широкими плечами, сильными руками, ладонями среднего размера с покрытой волосами тыльной стороной и ногами правильной формы».

Недостатки он тоже отметил: «Самой уродливой его чертой был рот: у него была такая причудливая челюсть, что он не мог сомкнуть зубы… а говорил он как люди с отвисшей губой». Один из послов отметил, что Карл с раннего возраста демонстрировал «темперамент и жестокость» своего деда Максимилиана. В действительности Карл в детстве был молчаливым, крайне робким и неуклюжим мальчиком. Один испанский посол холодно охарактеризовал его как «воспитанного, но не от мира сего». Тем временем астрологи и врачи бургундского двора пересмотрели свои прогнозы и стали опасаться за его жизнь. Савойский двор ежедневно посещал врач, чтобы проверить состояние здоровья Карла.