Bushi-Do: Ронин

— У меня нет Родины, Сяолун. Нет в том понимании, что Вы вкладываете в это слово, произнося его с большой буквы. Есть только историческая родина, место рождения, не больше, — нейтральным тоном сказал ему я, задумчиво прищелкнул пальцами, подбирая термин и продолжил: — Космополит. Пока что всё именно так. Ни присяги, ни желания её приносить. Ронин, как Вы уже наверняка знаете. И мне предстоит выбрать, определиться, чего я хочу на самом деле. После того как исполню свой Долг, разумеется.

В моих словах не было ни капли лжи — изначально была выбрана тактика откровенности и искренности. Не видел смысла примерять маски, слишком моя персона на виду из-за всех последних событий. А Родины толком никогда и не было. Нет, я скучал по привычным пейзажам и сакурам, виду на гору Фудзи, некоторым людям, дому… но мой мир сгорел дотла в пламени войны, не оставив после себя ничего кроме праха, пепла и воспоминаний. Родина, Дом… Для Леона всё это было неразрывно связано с семьей, с теми людьми, кого он искренне любил и кого считал неотъемлемой частью жизни.

— Ронин. Как же, как же. Архетип Ронина в вашей культуре настолько широк и многообразен, что твоё заявление звучит несколько самоуверенно. А потянешь ли ты его, Леон? — неожиданно насмешливо протянул китаец, демонстрируя ехидный оскал белоснежных зубов.

— А не должен? — ответил я вопросом на вопрос, удивленный таким поворотом в разговоре.

Сяолун помолчал, и, казалось, ненадолго выпал из реальности. Пауза затягивалась…

— Наши народы, твой и мой, долгие века являются истинными служителями Порядка. Я говорю о той силе, что является одной из первооснов Вселенной. Русские, например, тоже последователи одной из сил, но они тяготеют к Хаосу, что отражается в устройстве их общества, характере народа и образе жизни, — начал он пространные объяснения, нисколько не интересуясь более моей реакцией и тем, понимаю ли я вообще его возвышенные речи. Признаться, мне понадобилось некоторое время, чтобы всё осмыслить и вникнуть в суть. — Китайцы и японцы любят Порядок, обожествляют его, превозносят. Но только в таком обществе, полностью подчинённом строгим законам и логике, способно появиться олицетворение противоположной силы. Настоящий Ронин и есть воплощение Хаоса. Свобода, полная свобода действий вопреки всему, ради достижения целей, известных ему одному. Нельзя воспринимать его только как человека, не справившегося со своими обязанностями. У любой монеты есть аверс и реверс.

— Неожиданно глубокие познания, — заметил я, отметив стройность логики и сравнивая его теорию со всем, что знал до сих пор. Выходило противоречиво. — Вы получили ответ на свой вопрос?

— Да, — согласился китаец и тут же отрицательно мотнул головой. — Нет. Ответ породил множество других вопросов, оставив меня в ещё большем неведении о том, какой же ты человек на самом деле. И, боюсь, ты пока что не сможешь дать на него ответ, даже если очень этого захочешь.

— Потому что сам не знаю кто я?

Моё предположение так и осталось без ответа. Взамен я получил приглашение присоединиться к игре в покер, которая должна была начаться с минуты на минуту.

— Заодно познакомишься с интересными и важными для твоего будущего людьми. Карты — это только повод для хорошей и полезной беседы, — сказал Сяолун, указывая на шестой стол, что только что закончили устанавливать. Шесть мужчин, одна женщина и безликий крупье в позолоченной маске ожидали только нас.

— Покер? Мой отец был завзятым игроком и частым гостем на Хрустальной вечеринке принца Оамы. И успел поделиться со мной семейным секретом Большой Игры. Но… боюсь, я сегодня неплатёжеспособен, — вынужденно отказался я от приглашения и встретил только непонимание в глазах собеседника. — Я не взял с собой денег.

— Думаю, что твой друг с радостью поделится с тобой частью выигрыша. Он и так бессовестно обчищает вот уже второй стол…

Глава 18

Родовое «гнездо» клана Такэда отстроили в стиле «синдэн-дзукури», полностью воплощая каноны древней традиции японских аристократов — спальный дворец раскинулся в своём великолепии на площади в один гектар столь непринуждённо, что казался частью живописной местности, неотъемлемой и гармоничной как ничто иное. Вошедший в него неизбежно обращался лицом на восток, ведь владыки этого места ничто не ценили больше, чем возможность по утрам любоваться зрелищем восходящего солнца.

Жилой комплекс соединённых крытыми галереями зданий дугой охватывал центральное приземистое строение, всего на два этажа возвышавшегося над скалой в своём основании. Тёмное от времени дерево стен и столбов резко контрастировало с залежами снежного «серебра» во внутреннем дворе — снег лежал везде одинаково тонким слоем, только припорошив клановую усадьбу и добавив в качестве декора тонкую плёнку-вязь изморози.