Бусо

– Уж не знаю как насчёт прославился, но да, я был там, – согласился старый воин.

Ятабэ выпучил глаза.

– Это? – он разевал рот, словно карп, вытащенный из воды. – Это… тот самый Като?! Но он же старик!

– Рендзо, – строго произнёс предводитель ронинов, – если бы тебе пришлось испытать то, что испытал господин Като, то как знать, может быть, ты выглядел бы ещё старше. Если бы выглядел вообще.

– Простите мою грубость, Като-сан, я повёл себя недостойно, – Ятабэ склонил голову.

– Бросьте, вы же действовали согласно Бусидо*. Но раз вы просите, конечно, я принимаю ваши извинения, – великодушно и, похоже, искренне ответил однорукий.

Оба самурая степенно поклонились друг другу, инцидент был исчерпан.

– Господин Оониси, – обратился Масасигэ к вожаку ронинов, – выходит так, что вы знаете меня, а я не знаю вас. Как это возможно?

– О, всё очень просто – отряд, где я тогда служил, прибыл в Фукуму уже после нападения … гхм… вы сами знаете, кого. Мы несли службу по охране внешнего кольца вокруг города. Но ваше имя уже тогда было у всех на устах. Не преувеличу если скажу, что для меня честь познакомиться с вами лично, – и он отвесил калеке гораздо более глубокий поклон.

Его спутники также незамедлительно поклонились, на что Като ответил тем же, признавая в новых знакомых равных себе. Едва официальная часть завершилась, Такехико кинул многозначительный взгляд на торговцев, один из которых так и стоял с открытым ртом, держа в руках поднос с выпивкой, а второй распростёрся на полу, не смея поднять голову и с замиранием сердца прислушиваясь к каждому произнесённому слову. Вопрос с ними ещё не решился.

– Как я и говорил, – произнёс однорукий самурай, – это мои друзья: господин Рокуро и его приятель, невежа Хироси. Рокуро храбро сражался рядом со мной в Фукуме, именно поэтому мы можем себе позволить шутить друг над другом.

– О! – ронин более внимательно посмотрел на купца, а затем слегка наклонил голову.

__________

* Бусидо, яп. «Путь воина» – неписанный свод правил поведения для самурая. Среди прочего значительное внимание уделялось достоинству. Любой намёк на неуважение мог рассматриваться как повод для немедленной сатисфакции.

Его товарищи изумлённо переглянулись – когда такое было, чтобы Оониси выказал уважение торгашу?

– Что же мы стоим? – заревел Ятабэ. – Господин Като, я умоляю вас присоединиться к нашей трапезе! И поскольку у вас такие уважаемые друзья,

так и быть – их я приглашаю тоже. Тем более что один из них уже нёс куда-то сакэ, – свирепое лицо самурая внезапно озарила широкая улыбка.

– Не смею отказать вам, господин Ятабэ, – улыбнулся в ответ Масасигэ и одним быстрым, но плавным движением поднялся на ноги. – Рокуро, посмотри, твой друг случайно не уснул, слушая нашу болтовню?

Почти все посетители таверны бросили свои дела, с любопытством ожидая, чем закончится эта в высшей степени странная встреча. Кое-кто разочарованно вздохнул, когда стало очевидным, что кровопролития не будет, но многие, такие же торговцы или ремесленники, испытали чувство облегчения. Ведь на месте этих двоих мог оказаться любой из них, и как знать, возможно, им когда-нибудь также повезёт, и голова останется на плечах. Пусть закон и запрещал казнь без суда и следствия, но кто будет заступаться за торговцев, находящихся на самой низшей ступени сословной лестницы? Пополнившаяся компания меж тем проследовала к месту, где отдыхали ронины, трактирщик получил новый заказ и кинулся его исполнять, Ятабэ лично разлил сакэ всем присутствующим и подал чашечку Масасигэ.

– Выпьем за наше неожиданное знакомство!

– Отличный тост, господин Ятабэ, – похвалил Като и осушил чарку одним глотком.

Кто-то крякнул от удовольствия, руки потянулись к закуске, тут подоспел трактирщик с подносом, и его появление было встречено гулом одобрения.

***

Рыбак по имени Хару направил свою лодку к берегу. Погода в это время года переменчива, поэтому, едва на горизонте появилась серая полоска, опытный мореход тотчас смекнул, что может налететь шторм. Пусть сегодня и невелик улов, но это лучше, чем самому отправиться на корм рыбам. Хару закрепил парус, и судёнышко, разрезая форштевнем потемневшую воду, резво побежало к видневшейся вдалеке суше. Порыв ветра ударил сзади будто кулаком, судно опасно накренилось, и рыбак даже вцепился пальцами ног в опалубку, чтобы ненароком не свалиться за борт.

– Харукадзу! Проверь леер! – закричал он молодому пареньку, старшему из своих двоих сыновей.

– Всё нормально, папа! – весело крикнул тот, дёргая натянутый, словно струна, канат.

– Смотри, отец! – раздался с кормы возглас младшего сына.