Бык в западне

Пан Юзеф Циранкевич любит заходить именно к нам, в который раз напомнил бармен прекрасной русской пани и ее знаменитому спутнику. Пан Юзеф Циранкевич человек уже не молодой, очень даже не молодой, но в кабачке «Под крокодилом» он любит посидеть, выпить кружку пива или бокал светлого вина и поговорить с простыми людьми. Пан Юзеф Циранкевич, конечно, коммунист, это его убеждения, но он всегда любил общаться с простым народом. Например, всегда выпивал с народом кружку пива или бокал светлого вина… Даже пан Лех Валенса не сердится на пана Юзефа Циранкевича… Он много не навредил стране… Может даже принес пользу…

Бармен улыбнулся.

— А у вас в Москве есть такой кабачок, куда - пан Михаил Горбачев в любое время может заглянуть просто так, чтобы выпить с обыкновенными людьми кружку пива?

— Товарищ Горбачев не пьет пиво, сухо Валентин.

Тоня одобрительно кивнула.

Валентин тогда не знал, и зачем

лгу исчезает из гостиницы. Переводчица… Дел Но, кажется, именно в Польше Николай чал переговоры с каким-то восточным жет, шейхом, страна которого нуждалась оружии…

Что делал какой-то Только ли покупал оружие? И работать с Николаем Петровичем?

Нравилось, сказал себе Валентин. зонравилось, сказал он себе, ее

Митинское кладбище…

Валентин не понимал, зачем упорно старается не упустить пусть и поразительно похожую на

Раза два или три лже-Тоня Она ничем не выдала себя. Валентин заметила ли она его. Выделила ли прущей вдоль Красного проспекта? не могла его не заметить. Плечистый,

лентин выделялся в толпе, как ледокол среди буксиров. Но ни одним взглядом, ни ем лже-Тоня не выдала, не выказала Валентину, ратила на него внимание.

Это и понятно, решил Валентин. Я попросту ошибся. Мало ли на свете похожих женщин? Конечно, я ошибся. Иначе просто не может быть. В конце концов, самодовольный бомж с баксами прав. У всех у нас прабабушкой была одна и та же обезьяна.

Раскуривая сигарету, Валентин приостановился и увидел, что лже-Тоня, еще раз небрежно обернувшись, еще раз демонстративно не заметив его, вскинула черную сумочку на плечо и вошла в кафе. Или в бар. Валентин не успел рассмотреть вывеску.

Обычно такие кафе или бары малы и сумеречны, подумал Валентин. Но у любого такого самого малого и сумеречного ресторанчика, как правило, имеется черный ход. Удобная штука. Действительно. Не будешь же загружать кухню через парадное. Если я войду вслед за этой женщиной и не найду ее в баре, подумал он, значит, она все-таки выделила меня из толпы. И знает, как пользоваться при случае черным ходом»

Он понимал, что женщина никак не могла быть Тоней. Он понимал, что это исключено. В конце концов, он сам стоял над Тониной могилой.

Толкнув тяжелую дверь, Валентин оказался вовсе не в малом, а в достаточно просторном, но уже с утра прокуренном и уютном баре. И даже не очень высокого пошиба. Но все равно уютный. Стойка с высокими кожаными табуретами на хромированных ножках. Десяток столиков. Народу совсем не много. А служебный ход прямо за стойкой. Не очень-то им воспользуешься, автоматически отметил Валентин.

Он выбрал столик в углу у затемненного окна, потому что стройная бизнес-вумен, которую он принял за Тоню, что-то негромко сказала бармену, сдержанно улыбнулась и длинным пальцем, на котором ярко блеснул перламутровый ноготь, указала на пустой столик. Не у окна, рядом с Валентином, как он надеялся, а совсем в стороне, возле стойки. Сделав таким образом заказ, бизнес-вумен опять деловито перекинула черную сумочку через плечо и проследовала к гардеробу, за которым, вероятно, находились туалеты.

Этот бар, наверное, перестроен из какого-нибудь не оправдавшего себя магазинчика, решил Валентин. Потому-то такая странная планировка. Достаточно просторный зал, но совсем узкий коридорчик. И туалеты устроены сразу за гардеробом.

Перед гардеробом, кстати, даже не перед гардеробом, а, можно сказать, перед самыми туалетами сидела за крошечным столиком, похожим больше на тумбочку, крупная, густо накрашенная церберша с короткими ярко-рыжими волосами. Видимо, церберша следила за порядком в туалетах и вокруг, а заодно обслуживала гардероб. Летом это нехлопотно.

Проходя мимо рыжеволосой, лже-Тоня улыбнулась и бросила на столик мятую бумажку. Наверное, она хорошо знала цербершу.

Это добило Валентина.

С чего ты взял, что это Тоня?.. — сказал он себе. Мало ли что похожа… Тони тут в принципе быть не может… Даже не покойся она на Митинском кладбище в Москве, ей нечего было бы делать в Сибири… Всю жизнь комсомолка Тоня работала в Москве, в Питере, в Восточной Европе, может, и дальше… Что ей делать так далеко от Москвы?..

Но похожа… Очень похожа…

Валентин невольно потряс головой.

Плевать, решил он. Сейчас я дождусь эту бизнес-вумен, пересяду за ее столик и заговорю с ней.