Было — не было

— Ну, фантазеры!.. А я получу хлеб по карточке — делю на три раза. Утром, в обед и вечером по ломтику. А то голодно очень, спасу нет терпеть до утра. Ем и тоже мечтаю, вот как вы: это яичко, это сало, а вот это колбаса; вы поменьше меня, наверное, уже вкус колбасы позабыли, а я еще помню. Потом хлеб водой запью, чем не молочко? — Он отломил кусочек черняшки, смеясь, отправил в рот. — А вот это курочка. Мягонькая, вкусненькая.

Ребята следили за Андреем голодными глазами. Он заметил, сразу перестал смеяться.

— Слушайте, а вы ведь здорово есть хотите, верно?

Гешка и Ленька дружно сглотнули слюну и так же дружно ответили категорическим «Нет!».

— Понятно!

Вытащил из-за голенища самодельный нож, разрезал оставшийся ломтик хлеба на три равные дольки. Приказал Гешке:

— Отвернись!.. — Указал ножом на ломтик. — Кому?

— Тебе.

— А это?

— Тоже.

— Брось! — рассердился Андрей. — Говори — тебе или Леньке?

Гешка спорить не стал:

— Пусть будет Леньке.

— Другое дело! А то ломается тут еще. Разбирайте свои пайки. Живо!.. Берите, берите, кому я говорю? Потом когда-нибудь разбогатеете — отдадите.

Гешка моментально сжевал свою долю. Странное дело! Черный непропеченный хлеб показался ему вкуснее пирожного.

— Какая пайка едкая! — Гешка тщательно собрал с куртки прилипшие крошки. — Ешь, ешь, и все хочется. Вот вернусь домой, сразу набью живот по горло.

— А дома есть? — спросил Андрей.

— О, дома сколько хочешь! А не будет — в булочную сбегаю.

И опять удивился: Андрей не поверил, рассмеялся, как хорошей шутке.

Ленька тем временем пошарил у себя по карманам — не завалялась ли где конфета? И верно, нашлась! Да еще какая: его любимая — «Мишка». Хотел развернуть и съесть. Но тут заметил, что Андрей смотрит на конфету с благоговением, почти как на чудо.

— Бери! Да бери же!

Ленька почти насильно пихнул конфету Андрею в руку. Тот рассмотрел этикетку, понюхал, покачал головой.

— Смотри, какое еще богатство бывает на свете.

Но есть не стал. Вытащил платок, бережно завернул в него конфету. Пояснил:

— Тут девчонка у нас одна, ей отдам. Руки зимой обморозила на строительстве запасных путей, до сих пор еще болят…

Андрей откинулся на траву, заложил руки под голову. И моментально уснул, как обычно засыпают смертельно уставшие люди.

— Знаешь, что, — сказал Ленька тихо, — давай завтра ему и хлеба притащим, и колбасы.

— И мороженого, — добавил Гешка. — В кружку, и льда в нее натолкать — тогда не растает.

— Конфет еще. «Мишек», «Трюфелей»…

Андрей проснулся так же внезапно, как и заснул. Спросил, протирая глаза:

— Не появлялась?

— Тетка? С винтовкой? — сообразил Гешка. — Нет, не появлялась. Ты поспи еще, мы покараулим.

— Только разморишься. — Андрей рывком поднялся на ноги. Прошелся, сделал несколько быстрых движений, прогоняя остатки сна. — Не спать так не спать, спать так спать. Лечь и… лет этак на тридцать. Интересно, — он мечтательно огляделся, — интересно, как здесь все тогда будет?

Разве мог Гешка выдержать — ведь он то знал! Вскочил, замахал руками возбужденно.

— Через тридцать лет? Это я тебе точно скажу.

И пошел, и пошел, не обращая внимания на отчаянные Ленькины знаки.

— Смотри! — Помчался на всех парах к дереву в стороне от насыпи. — Что я сейчас сделал?

— Поляну перебежал. — Андрей следил за ним веселыми глазами.

— А вот и нет! — торжествовал Гешка. — Не поляну никакую, а Московский проспект. Ну, тот, который у вас там, внизу, начинается. А бежал потому, что здесь нет перехода. Машины, мотоциклы, автобусы, троллейбусы. Милиционер, как увидит, сразу свистеть… А теперь?

Гешка подошел к раздвоенной сосне, поклонился, забормотал неслышно. Потом повернулся, держа в руке что-то воображаемое.

— Это я мороженое купил, — пояснил. — Здесь, в кафе «Улыбка», самое лучшее. — Он пошел усердно лизать несуществующее мороженое. — А теперь загляну-ка я во Дворец пионеров. Близко, совсем рядом — метров пятьдесят.

Сунув руки в карманы брюк, Гешка большими шагами отмерил приблизительное расстояние и остановился перед муравейником.

— Вот здесь. Ох и дворец! Белый весь, с колоннами. — Задрал голову. — Вон сидит ворона на ветке, видишь? Там наш авиамодельный кружок. Половинка окна разбитая — это Витька Синицын из нашего класса. У него мяч такой прыгучий, сколько окон поразбивал — ужас!..

Бедный Ленька весь извелся, пытаясь заткнуть этот внезапно прорвавшийся фонтан. Но как заткнуть, если увлекшийся Гешка на него даже не смотрит. Ленька и знаки ему подавал, и ногой пытался стукнуть незаметно.

Ноль внимания! Бежит Гешка вприпрыжку вдоль будущей улицы — будущий троллейбус изображает. Рисует пальцем кружки на сосне — про будущий светофор на углу рассказывает.

А Андрей? Ленька, трепеща от волнения, оглянулся.

Нет, ничего. Слушает с интересом, да еще и улыбается.

А Гешка заливается себе соловьем. Конечно, это ему не в школе урок отвечать!

— Вот тут, где я стою, наш дом. Пять этажей из крупноблочных панелей. А на втором этаже, вон там примерно, где сук сломанный, — наша квартира. Двадцать седьмой номер. Как откроешь дверь, сразу телик видать, от самого порога. И бабушка сидит…

— Телик? — переспросил Андрей.