Было — не было

Как они обрадовались друг другу!

— Ленька!

— Гешка!

— Здоро́во!

— Здоро́во!

— Это что у тебя? — Гешка тронул цветастый платок, которым была кокетливо повязана Ленькина правая щека.

— Ой! — Ленька болезненно поморщился. — Конфет шоколадных съел целую кучу. Бесплатно ведь!.. А у тебя?

— Это? — Гешка показал на теплый платок, тоже цветной, повязанный вокруг шеи. — Это я одиннадцать порций мороженого съел и одну еще не доел… Ты куда?

— К тебе. А ты куда?

— А я к тебе, — Гешка только сейчас понял, как ему не хватало все это время Леньки. Ленечки! Ленюшеньки! — Знаешь что, махнули вместе в кино?

У Леньки скривилось лицо.

— Неохота. Я вчера пять сеансов подряд просидел.

— Пошли тогда к нам рельефный телик смотреть, — предложил Гешка.

— Неохота. У нас самих телик во всю стену. Пошли, что ли, к нам? — вяло предложил он.

— Ну, пошли, — так же вяло согласился Гешка.

— Ай, домой неохота. — Когда это дом успел так наскучить Леньке? — Давай лучше что-нибудь придумаем.

Гешка сразу ожил:

— Давай!

— Но что?.. О! Придумал! Двинули в гости к Витьке Синице!

— А!..

— Чего так?

— Да я только что от него. — Гешка водил ботинком по цветному пластику тротуара. — Здоровущий — во! И с усами!

Ленька схватился за бока:

— Ой, не могу, Витька с усами!

Погоди, погоди! Еще будет тебе не до смеха!

— Все вздыхал. Эх, говорит, детство ценить не умеем. Эх, золотое время… Помнишь, говорит, как здорово было металлолом собирать? И турпоходы какие, говорит… Погоди, как он сказал? Восхитительные турпоходы были, говорит.

Подвижное лицо Леньки от удивления вытянулось, как резиновое:

— Что это он так?

— Не знаю.

— Врет, наверное. А дальше что?

— А дальше? Стал рассказывать, как его стекло сделано. Пошел сыпать: кремний, бор, мор, — чуть совсем не уморил.

— Все они тут такие, — посочувствовал Ленька и вздохнул. — Ни с кем не поговоришь.

Гешка обрадовался. Что значит родная душа!

— Во-во! С Катькой, с племяшкой моей, про школу беседовал. Проверял, как она буквы знает, таблицу умножения. Все-таки малышка, родная кровь, может, помочь надо. Так она мне такую чепуху понесла: фрейлон, апейрон, гравитон, тра-та-тон, ляля-лен… — Он даже задохнулся от возмущения. — Да, все они здесь какие-то чудные! Вот только один парень как парень — Борик. Так ведь он весь на винтах. Что это за друг такой — мозги из железных опилок?

Как прекрасно понимал его Ленька!

— Знаешь, у меня дома тоже племянничек… Вообще-то, их у меня двое, — не удержался он, — но один еще даже не разговаривает. Так вот тот, второй, — ну совсем свой человек. Развитый, Майн Рида всего прочитал. Только… — тут Ленька смущенно умолк.

— Ну, — поторопил Гешка, — говори же!

— Четырех лет ему еще нету. Как водиться с таким мальком — ведь засмеют!

Оба приуныли. Вольготная развеселая жизнь вдруг перестала казаться такой уж заманчивой.

Первым приободрился Гешка:

— Ничего, в школу пойдем, там будут подходящие ребята.

— Ой, боюсь я что-то их школы!

— Ну, ты известный трус! — Как только Ленька произнес слово «боюсь», Гешка снова почувствовал свое превосходство над ним и сразу повеселел. — А вот я так нисколечко. Что там может быть страшного? Вон Катька, племяшка моя. В девятом классе! В девятом — а лопух лопухом. Целую неделю возле пупа проторчала без толку. Мы так сразу сообразили, что можно друг для друга кучу всего назаказывать. А она? Ушами прохлопала.

Ленька задумался:

— Может, просто не захотела?

— Почему?

— Не знаю…

— А не знаешь, так не трепись. Кто это, интересно, не захочет? Просто… — Он многозначительно постучал пальцем по лбу. — И уж если у них такие тумаки в девятом ходят, то мы с нашими знаниями…

Как тут было Леньке удержаться от шпильки!

— Особенно с твоими…

— А что с моими? Что с моими? — закипятился Гешка. — Если хочешь знать, в их школе совсем учить не надо. У них самозазубривающие машины. Я сам в Катькиной комнате видел. — Он наслаждался произведенным впечатлением; Ленька даже рот разинул по-рыбьи. — Да-да! Ты ей задачу в зубы, а она тебе — как решить и ответ. Нацарапал сочинение — опять же ей. Она все, как надо, выправит, где «карова», где «корова», да еще запятые расставит. Не учение — одно удовольствие! Я так жду — не дождусь, когда в школу поведут. Только неохота самому разговор затевать, еще подумают — напрашиваюсь.

Ленька и верил и не верил.

— Но сначала ведь экзамен. — Он зябко передернул плечом.

— Боишься? — Гешка понимающе улыбнулся. — А я так нет. Подумаешь, экзамен! У меня папа — директор школы. Понятно?

— Тебе хорошо… — Ленька бросил на него взгляд, полный немой мольбы.

Мольба эта не осталась незамеченной.

— Не бойся, я и за тебя попрошу.

— Вот это по дружбе!

Да, что ни говори, с таким другом, со старым другом, с испытанным другом, не пропадешь!

Старый знакомый… Совсем-совсем лысый

Ребята долго и бесцельно шатались по городу. Вернее, не они шатались, а их шатало, так как даже ногами не приходилось шевелить. Движущиеся тротуары сами несли ребят по заполненным людьми улицам, скверам и площадям. Все куда-то спешили, у всех были дела. Никому не было скучно. Кроме Гешки с Ленькой.