Было такое...

Писательница Виктория Токарева рассказывала, что когда ее мама забеременела ею, то она ее не хотела рожать. У мамы был папа, и они оба были бедными студентами. И мама с папой решили сделать аборт. И папа взял маму за руку и они пошли в больницу записываться. Папа с мамой пришли к больнице и вдруг папа увидел, что около больницы находится морг. А он как раз пару дней назад был в этом морге. Его институтский товарищ погиб в автомобильной катастрофе. И погиб он сильно. Так, что требовалось опознание. И папу позвали на опознание. Он видел мясо, которое осталось от друга и не смог его опознать. И когда папа увидел тот самый морг и рядом больницу, то подумал, что с его женой сделают такое же мясо. Он крепко взял маму за руку, а потом родилась писательница Виктория Токарева.

Виктория Токарева пишет прекрасные рассказы и повести. Она была автором сценария про джентльменов у дачи. Виктория Токарева пишет, что все в этой жизни держится на тонких паутинках. Если бы папа не пошел в тот институт, где познакомился с тем другом, если бы друг не погиб, то она бы никогда не родилась.

Судьбы нет. Никакой. Второй половины нет. Тоже никакой. Есть только стечение обстоятельств. Их стекают люди и никто другой. Бог только смотрит сверху, как сериал. Он знатный любитель кинематографа.

Знаменитая теперь певица Сьюзан Боил несколько раз делала попытку выступать на конкурсах, про это есть много видео в интернете. У Сюзан был тот же голос, те же песни и та же дурацкая походка. Но ее не замечали, а один ведущий вместо того, чтобы разрыдаться от ее голоса, как это сейчас принято делать, лег на спину и пополз по сцене, чтобы заглянуть ей под юбку, пока она пела. И только много лет спустя, вот сейчас, Сьюзан Боил стала Сьюзан Боил. Это история про то, что Сьюзан Боил надо было состариться, стать совсем странной чудачкой, заиметь нелепую седую прическу, дурацкое платье, всю жизнь не целоваться, жить с кошками, выхаживать больную маму. Это не судьба. Просто Сьюзан Боил надо было выткать всю эту паутину обстоятельств и событий. Без этого она не считалась.

Было бы странно думать, что когда Бог наверху сортирует мальчиков налево, а девочек направо, то он предполагает для них какой-то один единственный вариант развития личной жизни. Сидит Бог, ему приносят разные фрукты из райского сада, он их режет пополам. Одна половинка — девочка, другая — мальчик. Смысл в том, чтобы зеленая половинка девочки нашла зеленую половинку мальчика. Тогда получится целое яблочко. Вот ерунда.

Кстати, Бог иногда очень увлекается. Он же тоже человек. Когда я смотрю на фотографию какой-нибудь красавицы, то думаю, что из-за нее родилось десять уродок. Пока Бог рисовал той красавице реснички, пока точил ее фигурку, раскрашивал губки, увеличивал глаза, то мимо прошло десять девчонок, с кривыми ногами, короткой шеей и низким задом.

Есть много мальчиков и девочек, которые могут сочетать яркую фруктовую композицию. Если бы нам предназначался только один вариант, то это бы означало, что у Бога нет фантазии, он скучный и нудный старик. А это не так, у парня с мозгами все в порядке. У него разные рецепты.

Моя бабушка делала отличную шарлотку. Это популярный пирог с яблоками. Делала она ее невероятной вкусной и ароматной. Ни у кого так не получалось. И граммы соблюдали, и ту же муку брали. Потом она рассказала свой секрет. Вместо яблок бабушка клала в пирог груши. Рецептов нет.

2009/05/18

Данелия

— Пошли в лес, — позвал Гурам.

— Не хочу.

— В войну будем играть. Я буду — Георгий Саакадзе, а ты — Шах Аббас, и мы будем рубиться на саблях.

— Не хочу.

— Хорошо! Ты будешь Георгий Саакадзе, а я буду Шах Аббас. Ты будешь меня побеждать, а я буду тебя молить: благородный витязь, пощади, витязь, пощади! Пошли!

— Не хочу.

— Хорошо, тогда давай ты будешь Чапаев, а я белая сволочь. Ты будешь меня настигать и булатной шашкой отсекать мне голову, а я буду кричать: «Пощади, витязь! Пощади!» Пошли!

— Не пойду. Дождик был, там мокро.

— Пошли! Как брата прошу! Я какать хочу, а одному в лесу страшно!

Было это в тридцать пятом году. Мне было пять, а Гураму Асатиани шесть лет. (Впоследствии Гурам Асатиани стал литературным критиком.)

За всю мою длинную жизнь это был единственный случай, когда тот, кто звал меня в дали светлые, в итоге все таки сознался, чего он хотел на самом деле.

* * *

…У меня болезнь — аллергия на собрания. По мере возможности я стараюсь на них не бывать, но иногда приходится. Первые десять минут мне просто скучно, а потом очень хочется курить и начинает болеть голова…

<…> Но в моей жизни было одно собрание, на котором я забыл и про скуку, и про курение. По сей день с удовольствием вспоминаю его. Проходило оно в здании Союза архитекторов СССР, в большом зале. Народу было много. В президиуме сидели ректор, парторг института и комсомольские вожди. Первые минут двадцать мне было просто скучно, а потом я почувствовал, что еще немного — и мне станет просто дурно.