Было такое...

Но у шамана в Мексике мы все ж таки побывали. Это был обычный такой шаман, который встретился в горной деревушке не знаю названия. Шаман был бабушкой. У нее просторный двор, отдельно стоящее жилище, крепкий быт: дом, сарайка, гараж с машиной, большой бассейн для выращивания рыбы с растущей рыбой, детская площадка с качелями, палисадник из кактусов и шаманская. Для острастки во дворе висят череп, труп броненосца и дохлая кошка. Нас по очереди проводили в помещение, просили раздеться, встать ногами на коврик и закрыть глаза. Потом было очень приятно. Бабушка-шаман брала кустик, который был собран из 12 трав, шумно брызгала на раздетое тело изо рта каким-то пряным алкоголем и начинала бить кустом. А потом она катала сырое яйцо по всему раздетому телу. Почти спа. А потом разбивала яйцо в стакан воды и смотрела, есть ли на тебе сглаз. У одной из нас оказался сглаз. Сглаз выглядит так: в стакане с водой болтается сырое яйцо и шаман видит, что там сглаз. А Марьяна спросила: «Очень болит горло, небольшая температура, неважно себя чувствую. Вероятно, это простуда. Может быть, вы мне посоветуете что-то?» Мы ожидали, что шаман изобьет ее каким-то специальным кустом или даст отвар дикой расторопши. А шаман сказала, что надо пить чай с ромашкой и медом. У нее были очень-очень добрые глаза и вся она при этом как-то светилась.

Новый год

Новый год мы встретили на берегу Тихого океана. На самом-самом берегу. Вот океан, вот берег, вот мы.

Новых года было два. По московскому времени и по местному. Когда в Мексике было три часа дня, президент Медведев в Москве дебютировал под куранты. Мы в это время пили, смотрели на океан и пели песню Юрия Антонова, в которой есть такие строки «Летящей походкой ты вышла из мая». А потом взялись за руки и забежали в океан.

А вечером мы попали в бар, где сидела парочка скучных иностранцев. И еще там была текила, текила, текила, текила, текила. Мы танцевали. Ну как танцевали… Мы скакали. Ну как скакали… Бесились! Я поняла, что уже 2009 только потому, что по всему длинному побережью начал бить салют. А мы стояли очень-очень счастливые, ноги в песке, на берег бежит океан-океан, внутри текила, текила, текила, текила, текила, вверху салют, салют, салют, салют, салют, громко орет песня, в которой есть такие строчки «Ю анбеливибл!», вокруг люди поздравляют друг друга, в бар вдруг прибежала куча народу, нам наливали текилу, текилу, текилу, текилу уже просто так, лишь бы мы не уходили, потому что народ прибежал смотреть, как мы вчетвером бесимся. Марьяна, которая была самой осторожной во время всего путешествия и самой пьяной в новый год, успела сказать Рите: «Рита, следи за нами. Вокруг коршуны».

А потом мы пошли вдвоем с Марьяной в гостиницу. Ну как пошли…

А утром, часов в шесть, мне позвонил дядя Вова. У него уже был день в Москве, он не знал, что у меня шесть. Дядя Вова — замечательный большой человек, который работает бригадиром постановщиков на съемочных площадках. Он очень добрый и хороший, похож на преувеличенного Карлсона. Дядя Вова сказал, что «Алеся, я поздравляю тебя с наступившим Новым годом, желаю тебе здоровья, счастья и…» Я говорю: «Дядя Вова, я в Мексике, у меня шесть утра, я пьяная, мне дорого разговаривать, одна минута стоит, как самолет», а дядя Вова продолжает: «…Плохо слышно! Но это не важно! Так вот! В наступившем две тысячи девятом году я желаю тебе здоровья, счастья, успехов в работе, но главное здоровье, а с остальным можно справиться всегда! И здоровья твоим родителям! Чтобы ты, Алеся, не боялась трудностей, а трудности бы обходили тебя стороной! Желаю я не ведать бед, не знать ни горя, ни ненастья и чтоб хватило на сто лет здоровья, радости и счастья! Пусть в этом году, Алеся…»… и он говорил, говорил… а я лежала пьяная в Мексике в шесть утра и думала, сколько же в этой жизни хороших людей, которые по-настоящему желают мне добра. Вот прямо сейчас.

И с этой мыслью пошла на балкон курить. И захлопнула за собой дверь. А поскольку девочки, мягко говоря, крепко спали, то я там просидела в одних трусах часа три. Так я встретила первое утро две тысячи девятого года. У меня были очень-очень добрые глаза и вся я при этом как-то светилась, наверное.

Шалом

В гостинце в одном городке Марьяна увидела объявление на иврите «Гражданам Израиля предоставляются скидки!» Марьяна знает иврит, потому что она училась в Израиле и даже является его гражданкой. Марьяна спросила: «А почему именно гражданам Израиля скидки?» — «А потому что, — ответил ей хозяин гостиницы, — они приезжают сюда и требуют: «Дайте нам скидки! Дайте нам скидки!»

А потом мы ужинали. И Марьяна говорила, что когда она приехала учиться в Израиль, то ученики школы на одном из первых занятий должны были рассказать, как они узнали о своей национальности. Предполагалось, что этот рассказ будет проникнут гордостью за весь свой попранный народ. Кто-то говорил о богатой родословной своей семьи, кто-то более скромно относился корнями к многострадальной нации. А один мальчик ответил: «А мне сказал сосед».