Былое и думы (Часть 6)

Я вынул мою карточку и отдал ее с письмом. Может ли что-нибудь подобное случиться на континенте? Представьте себе, если б во Франции кто-нибудь спросил бы вас в гостинице, к кому вы пишете, и, узнавши, что это к секретарю Гарибальди, взялся бы доставить письмо?

Письмо было отдано, и я на другой день имел ответ в Лондоне.

Редактор иностранной части "Morning Stara" узнал меня. Начались вопросы о том, как я нашел Гарибальди, о его здоровье. Поговоривши несколько минут с ним, я ушел в smoking-room351. Там сидели за пель-элем (246) и трубками мой белокурый моряк и его черномазый теолог.

- Что, - сказал он мне, - нагляделись вы на эти лица?.. А ведь это неподражаемо хорошо: лорд Шефсбюри, Линдзей едут депутатами приглашать Гарибальди. Что за комедия! Знают ли они, кто такой Гарибальди?

- Орудие промысла, меч в руках господних, его пращ... потому-то он и вознес его и оставил его в святой простоте его...

- Это все очень хорошо, да зачем едут эти господа? Спросил бы я кой у кого из них, сколько у них денег в Алабаме?.. Дайте-ка Гарибальди приехать в Нюкестль-он-Тейн да в Глазгов, - там он увидит народ поближе, там ему не будут мешать лорды и дюки.

Это был не мичман, а корабельный постройщик. Он долго жил в Америке, знал хорошо дела Юга и Севера, говорил о безвыходности тамошней войны, на что утешительный теолог заметил:

- Если господь раздвоил народ этот и направил брата на брата, он имеет свои виды, и если мы их не понимаем, то должны покоряться провидению даже тогда, когда оно карает.

Вот где и в какой форме мне пришлось слышать в последний раз комментарий на знаменитый гегелевский мотто352. "Все что действительно, то разумно".

Дружески пожав руку моряку и его капеллану, я отправился в Соутамтон.

На пароходе я встретил радикального публициста Голиока; он виделся с Гарибальди позже меня; Гарибальди через него приглашал Маццини; он ему уже телеграфировал, чтоб он ехал в Соутамтон, где Голиок намерен был его ждать с Менотти Гарибальди и его братом. Голиоку очень хотелось доставить еще в тот же вечер два письма в Лондон (по почте они прийти не могли до утра). Я предложил мои услуги.

В одиннадцать часов вечера приехал я в Лондон, заказал в York Hotele, возле Ватерлооской станции, комнату и поехал с письмами, удивляясь тому, что дождь все еще не успел перестать. В час или в начале второго приехал я в гостиницу, - заперто. Я стучался, сту(247)чался... Какой-то пьяный, оканчивавший свой вечер возле решетки кабака, сказал: "Не тут стучите, в переулке есть night-bell"353, Пошел я искать night-bell, нашел и стал звонить. Не отворяя дверей, из какого-то подземелья высунулась заспанная голова, грубо спрашивая, чего мне?

- Комнаты.

- Ни одной нет.

- Я в одиннадцать часов сам заказал.

- Говорят, что нет ни одной! - и он захлопнул дверь преисподней, не дождавшись даже, чтоб я его обругал, что я и сделал платонически, потому что он слышать не мог.

Дело было неприятное: найти в Лондоне в два часа ночи комнату, особенно в такой части города, не легко. Я вспомнил об небольшом французском ресторане и отправился туда.

- Есть комната? - спросил я хозяина.

- Есть, да не очень хороша.

- Показывайте.

Действительно, он сказал правду: комната была не только не очень хороша, но прескверная. Выбора не было; я отворил окно и сошел на минуту в залу. Там все еще пили, кричали, играли в карты и домино какие-то французы. Немец колоссального роста, которого я видал, подошел ко мне и спросил, имею ли я время с ним поговорить наедине, что ему нужно мне сообщить что-то особенно важное.

- Разумеется, имею; пойдемте в другую залу, там никого нет.

Немец сел против меня и трагически начал мне рассказывать, как его патрон-француз надул, как он три года эксплуатировал его, - заставляя втрое больше работать, лаская надеждой, что он его примет в товарищи, и вдруг, не говоря худого слова, уехал в Париж и там нашел товарища. В силу этого немец сказал ему,. что он оставляет место, а патрон не возвращается...

- Да зачем же вы верили ему без всякого условия?

- Weil ich ein dummer Deutscher bin354.

- Ну, это другое дело. (248)

- Я хочу запечатать заведение и уйти,

- Смотрите, он вам сделает процесс; знаете ли вы здешние законы?

Немец покачал головой.

- Хотелось бы мне насолить ему... А вы, верно, были у Гарибальди?

- Был.

- Ну, что он? Ein famoser Keri!..355 Да ведь если б он мне не обещал целые три года, я бы иначе вел дела... Этого нельзя было ждать, нельзя... А что его рана?

- Кажется, ничего.

- Эдакая бестия, все скрыл и в последний день говорит: у меня уж есть товарищ-associe... Я вам, кажется, надоел?

- Совсем нет, только я немного устал, хочу спать, я встал в шесть часов, а теперь два с хвостиком.

- Да что же мне делать? Я ужасно обрадовался, когда вы взошли; ich habe so bei mir gedacht, der wird Rat schaffen356. Так не запечатывать заведения?

- Нет, а так как ему полюбилось в Париже, так вы ему завтра же напишете: "Заведение запечатано, когда вам угодно принимать его?" Вы увидите эффект, он бросит жену и игру на бирже, прискачет сюда и - и увидит, что заведение не заперто.