Былое и выдумки

– Лорд? – засмеялся Лерой. – Видно, много о себе понимает.

Лерой решил, что это сценический псевдоним.

– Да нет, настоящий. Эдвин Лео Бенедикт лорд Фоли.

Лерой посмотрел на меня, прищурившись:

– Вот как. И тебе не противно?

– Противно?

– Не противно общаться с поганым аристократом? Вот уж не думал, что ты, женщина из страны коммунизма, преклоняешься перед этими богатенькими дармоедами.

– Я не преклоняюсь, мне просто интересно. У нас таких нет, только в книжках…

– Паразиты вонючие! Сколько хороших книжек провоняли…

Меня взяла злость. Он меня в снобизме обвиняет! И я крикнула, не подумав:

– Никакой Эдвин не паразит и не вонючий, не вонючее тебя! И, кстати, не богаче.

Не сводя с меня прищуренных глаз, Лерой проговорил негромко:

– А я, значит, по-твоему, вонючий. Вонючий черномазый. Я знал, что рано или поздно это из тебя вылезет. Может, и впрямь у вас там, в России, не все такие уж прекрасные. Ладно. Будь здорова и веселись со своими лордами.

Я понимала, что он сейчас уйдет и я его больше не увижу. Уйдет с обидой. И как это я, такая чувствительная к малейшему проявлению юдофобства, была так нечувствительна, так неосторожна по отношению к человеку, страдающему, видно, от схожего явления! Но кто бы мог подумать? Такой нормальный парень, вроде без всяких комплексов. К тому же здесь, в Англии, к ним вроде и относятся нормально… Хотя… ко мне лично в России тоже вроде относятся нормально… а комплекс еще какой!

Я бросилась вслед за Лероем, дернула его за рукав:

– Ты, идиот черномазый! Как не стыдно! Кто тебя вонючим называл? Из-за такой ерунды ломать дружбу, которая только началась! А я-то думала…

Глаза по-прежнему сощурены, но остановился:

– Что ты думала?

– Что мы друзья. Что я тебя не подозреваю в антисемитизме, а ты меня – в расизме.

– Я коммунист. Коммунист не может быть ни антисемитом, ни расистом.

– Ну, знаешь…

– Да, не может. И ты права, я не должен был обращать внимания. Ты, может, даже и не знала, что говоришь. Посмотри в своем словаре, что такое «вонючий»!

– Да знаю я…

– Тогда я должен не обижаться, а поговорить с тобой, разъяснить…

До тех пор мне было приятно общаться с Лероем. Он был неглуп, начитан, о многом имел свое, занятное мнение – о фильмах, которые мы смотрели, о людях, которых описывал мне. Вдобавок, хорош собой. И только когда речь заходила о «коммунизме», живой интересный человек исчезал, на его месте появлялся тупой невежественный осел. И вот сейчас, в этот момент, мне вдруг стало скучно с Лероем. Надоела и эта дурацкая ссора, и это нелепое примирение. «Поговорить, разъяснить»… тоска какая! «Коммунизма» мне и дома хватало.

От разговоров и разъяснений я уклонилась, но Лерой все равно меня вроде бы простил. Тем не менее распрощались мы довольно прохладно, и я снова подумала, теперь уже без особого огорчения, что больше его не увижу. Вот тетя будет довольна!

Баронесса Галатея сказала мне:

– Чего тебе не хватает, это живого человеческого тепла. Ты какая-то замороженная, что ли. Это все ваш русский климат.

От самой Галатеи даже на вид так и пыхало жаром, несмотря на ее шестьдесят с лишком.

– Тебе холодно, поскольку спать тебе сейчас не с кем. Вот я и свожу тебя в такое место, где тепло окружит тебя со всех сторон.

– Это куда же?

– Увидишь.

Я решила, что мы пойдем в турецкие бани, хотела сказать ей, что плохо переношу банную атмосферу, но раздумала. Можно и потерпеть, все-таки интересно, особенно вместе с ней.

– А вам-то зачем? Неужели тепла не хватает? Тоже спать не с кем?

– Обо мне на этот счет не беспокойся, – заверила она меня и по привычке одарила обольстительной улыбкой.

А что, если не в бани? Как-то странно она говорит… К чему эти намеки насчет «спать»? В этих банях, наверно, черт-те что творится. А вдруг… вдруг она меня в бордель поведет? В бордель для баб? С нее ведь станется… С нее что угодно станется. Еще интереснее, но…

– Вот в воскресенье и пойдем.

А я пойду, если в бордель? Нет, конечно, не пойду, но… Ладно, до воскресенья еще есть время. Всегда можно отказаться. И потом, это же только мои догадки, мои нечистые домыслы, вряд ли все-таки в бордель.

Что бы сказала тетя, если бы знала, о чем я думаю!

А тетя тем временем проявляла активность. Догадавшись наконец, что в обществе ее друзей мне не очень весело, и к тому же мечтая выдать меня замуж за англичанина, она подкатилась к одному из молодых клиентов Фрица и пригласила его на чай. Кстати, «чай» у англичан – это полновесная трапеза, здесь не только сладкие булочки маффины, но и холодное вареное мясо дают, и отбивную, не говоря уж о знаменитых бутербродах с огурцами. И чай с молоком совсем не такая гадость, как я всегда думала, надо только заваривать покрепче.

Джерри-чертежника к чаю не пригласили. Почему? Ответ был: «Он не принадлежит…»

Клиент заказал Фрицу проект интерьера целого небольшого дома. Домов этих было у него три или даже четыре, и если пробный проект понравится, Фриц будет делать их все. Так что, сказала тетя, клиент ценный, будь с ним полюбезней.