Быстрее молнии. Моя автобиография

То, как я добирался до своего корпуса в ночь после забега, было только началом, настоящий хаос начался на следующее утро, когда я сел в автобус, чтобы доехать до кафе. Как только я вышел из дверей ямайского корпуса, я был окружен и не смог добраться до автобуса. Когда я все-таки сел в него, то не смог выйти, потому что множество работников и волонтеров хотели поздравить меня. Но больше всего они хотели автографы – целые страницы автографов.

Я надеялся, что мне удастся избавиться от всех этих помех, когда я войду в кафе, но когда я попал в зал, все разом обернулись и уставились на меня. Я как будто был ходячей рекламой. Парень ростом шесть футов пять дюймов стоял в проходе, спрятаться было некуда, и я не знал, как мне быть. Есть куриные наггетсы, когда все толпятся вокруг тебя и просят автографы, – совсем не здорово, поэтому я попросил Эдди прихватить мне несколько коробок с курицей на вынос и вернулся в нашу комнату, подписывая клочки бумаги по дороге.

Так вот что значит быть суперзвездой.

Вот так неожиданно в моей жизни появились затруднения. Я не мог больше прогуливаться по Деревне, как это было до Игр, и знал, что не смогу больше свободно гулять по Пекину, не нарушая общественный порядок. Зато теперь ни один охранник ночного клуба не сможет не впустить меня, потому что я пришел в кроссовках.

Мне сказали, что на родине все тоже сходят с ума. Я видел фото и видео в интернете. Тысячи людей смотрели Олимпиаду на больших экранах на улицах Кингстона, а придорожные бары были переполнены фанатами, собирающимися около телевизоров. Отец позвонил мне и сказал, что на улицах Трелони образовались пробки из-за машин, сигналящих в честь моей победы на Олимпиаде, а когда я позвонил ЭнДжею со стадиона, он сказал, что в Америке та же сумасшедшая реакция.

И все-таки спрятаться от внешнего мира в Олимпийской деревне было возможно. Обстановка здесь походила на университетский кампус. Для каждой национальной команды было выделено отдельное здание – «дом». В каждом «доме» были спальни, где атлеты селились вместе. Здесь были общие кухни и гостиные, поэтому каждый мог потусоваться, поиграть в компьютерные игры и посмотреть DVD. Внешний мир находился в отдалении.

После Афин в 2004 году я привык к подобной обстановке, и мне она нравилась. Общение с ребятами походило на шумную вечеринку. Тогда моя неопытность делала меня новичком в ямайской группе, что означало постоянную беготню по поручениям старших ребят. Я мог играть в видеоигру, когда кто-нибудь кричал: «Эй, Усэйн, принеси мне бутылку воды!» Все эти походы к холодильнику были частью процесса инициации самого молодого члена команды, и это не мешало нам играть вместе в домино и весело болтать.

Какого черта, – сказал я. – Я собираюсь пойти туда и сделать все, что могу. не знаю точно, что там случится, но я это сделаю. Я выложусь на 100 % на треке. Таков мой план…

Покрутиться рядом с крупными звездами спорта тоже входило в программу получения необходимого опыта. Я видел звезду баскетбола Яо Мина в атлетической деревне и был очень впечатлен. Поначалу я был просто счастлив работать среди таких людей, как Асафа Пауэлл, и смотрел на них снизу вверх. Мы были близки по возрасту, но этот парень бегал уже так быстро на стометровках, что стал практически богом на Ямайке. Я наблюдал за ним на тренировках и думал: «Этот человек просто удивителен!» Я считал за честь находиться с ним рядом и пожимать ему руку. Я осознавал, насколько он велик, и для меня было просто чем-то сногсшибательным наблюдать за его работой вблизи.

Много времени прошло с тех пор, но атмосфера в Пекине осталась прежней. Мы веселились и дурачились, но все-таки сохранялось легкое ощущение изоляции от внешнего мира, и то, что происходило на самой Ямайке, казалось было в миллионах миль отсюда. Единственный раз, когда я окунулся в шум Олимпийских игр, было тогда, когда я вышел на трек, и когда это произошло, я все-таки остался цел и невредим.

Спустя сутки после моей победы на Олимпиаде Морис снова пристал ко мне с прежним вопросом.

– Эй, так что ты собираешься делать с этим мировым рекордом на 200 метрах? – спросил он.

На пресс-конференции в тот день я сказал, что совершенно не волнуюсь в связи с предстоящим забегом. Я прошел все отборочные туры так же, как это делал на стометровках. Тайсон был вне игры из-за травмы, и единственной угрозой для меня мог быть только Уоллес Спирмон, но я знал, что все равно одержу над ним победу. Проблему создавала моя усталость, но когда Морис снова задал мне свой вопрос, я почувствовал прилив сил. И я поменял свое решение.

– Какого черта, – сказал я. – Я собираюсь пойти туда и сделать все, что я могу. Я не знаю точно, что там случится, но я это сделаю. Я выложусь на 100 % на треке. Таков мой план…