Быстрее молнии. Моя автобиография

Я открыл ноутбук и просмотрел гонку в интернете. В каждом кадре на протяжении этих 19,30 секунды я видел свое лицо, искаженное усилием. Я старался действительно очень сильно. Я не шутил, когда говорил Морису, что собираюсь выложиться на треке на все 100 процентов. А затем я услышал еще один голос из-за своего плеча. На этот раз это был тренер.

– Знаешь, Усэйн, если бы ты так сильно не боролся с самим собой, ты бы пробежал эти 200 метров быстрее…

Я рассмеялся:

– Вы серьезно, тренер? Серьезно? Оцените же меня по заслугам, я же только что побил мировой рекорд.

Но тут не сдержался сам тренер. Ему пришлось вылить мне на голову немного холодной воды, чтобы хоть немного охладить пламя самолюбования. Таким образом он пытался спустить меня с небес на землю. Возможно, он действительно полагал, что у меня были шансы бежать еще быстрее.

* * *

Мне кажется, что я был недооценен во время Олимпиады, потому что бегу, словно играючи. Всем кажется, что я не сильно напрягаюсь. Атлеты видели, как я танцевал на треке, корчил рожи и дурачился перед толпой, и, возможно, думали: «Хмм, Болт полагает, что он может просто заявиться на беговую дорожку и победить? Не сегодня». Но это была ошибка с их стороны.

Правда была в том, что я чувствовал себя расслабленным, потому что ощущал всю энергию крупных соревнований, и Олимпиады – особенно. Международный юниорский чемпионат поселил во мне уверенность, что я могу просто играть, войдя на переполненный стадион, но на Пекинских играх это ощущение перешло на другой уровень. Я заряжал всех своими шутками и хорошим настроением прямо перед камерами и фотоаппаратами. Я принимал разные позы, прыгал вверх-вниз и махал людям. Иногда это было запланировано, как, например, с ямайским танцевальным движением или с жестом рукой. Но чаще всего это был экспромт. Когда я получал золотую медаль за победу на 200 метрах и 90-тысячная толпа фанатов на стадионе Bird’s Nest пела мне «Happy Birthday» в честь 22-го дня рождения, я притворился, что расплакался.

Но это было ничто по сравнению с позой To Di World. Выполнение ее после финала на стометровке вызвало целую волну интереса ко мне, и он все рос. После установления мирового рекорда на 200 метрах фотографы и фанаты стали требовать, чтобы я повторил эту позу. Каждый раз, когда я заводил руки назад и указывал на небеса, толпа просто взрывалась, и все буквально сходили с ума. Ощущение того, что я мог вызвать столько шума на стадионе одним движением кончиков пальцев, было забавным и приятным.

Эта поза мелькала на обложках журналов и газет. Судя по фотографиям, люди через какое-то время стали копировать мою позу: покорители вершин так же указывали на небо в горах, трекеры в Амазонских джунглях делали это движение на фото для своих друзей на родине, родители снимали свои детей в колыбелях в позе Молниеносного Болта. Поверьте, это было очень приятно видеть.

Странно, но именно эти поступки, рассчитанные на произведение эффекта, помогали мне расслабиться. В эти моменты я мог отложить разговоры непосредственно о гонке, а дурачества на стартовой линии удерживали от размышлений над тем, что произойдет или не произойдет на гонке, после того как я сорвусь с блоков. А другие атлеты именно этим и занимались. Мой расслабленный стиль означал, что я могу показать превосходную гонку.

Каждый раз, когда я заводил руки назад и указывал на небеса, толпа просто взрывалась, все буквально сходили с ума. Ощущение того, что я мог вызвать столько шума на стадионе одним движением кончиков пальцев, было невероятным.

Фанаты тоже помогали мне. Каждый раз, когда я выходил на стадион Bird’s Nest, махал руками и дурачился, я впитывал шум толпы и использовал его для себя в качестве толчка. Люди вдохновляли меня. Взрыв шума радовал меня каждый раз, потому что это означало, что приближался Момент Действия. И чем громче ревела толпа, тем лучше было для меня.

В такой момент я ликовал.

В такой момент я не мог сдержать своей улыбки.

В такой момент полной уверенности я знал, что на 100 процентов в форме, и любому другому атлету не было даже смысла пытаться приблизиться к моему результату, потому что они не могли победить. Для них гонка была уже закончена.

Такое отношение заводило всех остальных. Моя уверенность отражалась и на других участниках ямайской команды, и к моменту, когда пришло время финала эстафеты 4х100, я и другие ребята – Асафа, Неста Картер и Майкл Фрейтер – даже не думали о золотой медали. Мы думали только о том, чтобы побить мировой рекорд. Ни одна эстафетная команда не была так воодушевлена, как мы перед финалом Олимпийских игр.