Быстрые сны

– Я возьму вас в свой институт. Старшим лаборантом.

– Спасибо, Павел Дмитриевич. Меня уже звали лаборантом, сторожем и завхозом. Но я хочу преподавать английский язык. Или в крайнем случае циклевать полы.

– Вы будете циклевать полы в моем институте. Вам их хватит на всю жизнь. А вообще-то… Знаете что, так, пожалуй, даже будет лучше. Банк. Кто все знает за заграничные банки, как когда-то говорили в Одессе? Финансисты. Это мысль. Четыре часа.

Я пришел без десяти четыре, а без двух минут четыре в комнату ворвался Павел Дмитриевич, погоняя перед собой вальяжного молодого мужчину с элегантным плоским чемоданчиком в руках. На пухлом, гладком лице его застыло изумление.

– Это товарищ Рыженков, – сказал Павел Дмитриевич. – Я выкрал его прямо с работы.

Выкраденный Рыженков виновато улыбнулся. Должно быть, он не привык иметь дело с людьми типа Павла Дмитриевича.

– Товарищ Рыженков постарается помочь нам в определении национальной принадлежности банка, который видел Юрий Михайлович.

Товарищ Рыженков вытащил сигареты и вопросительно посмотрел на Павла Дмитриевича.

– Никаких сигарет, дорогой… как вас прикажете величать, а то «товарищ Рыженков» слишком официально.

– Никита Алексеевич.

– Так вот, дорогой Никита Алексеевич, спрячьте ваши сигареты. Курить будете, когда определите банк. И чем быстрее определите, тем быстрее закурите. Такой стимул вас устроит? Наполеон, как известно, запрещал своим помощникам ходить в уборную, пока они не управятся. Я не Наполеон и заменил туалет табаком.

Специалист по банкам несмело улыбнулся. Он никак не мог понять, куда он попал и что от него хотят. Он спрятал сигареты в карман и сплел перед собой пальцы рук, изображая готовность и внимание. Руки у него были такие же чистые и пухлые, что и лицо. И обручальное граненое кольцо тоже было новенькое и блестящее.

– Ну-с, начнем, друзья мои. Никита Алексеевич, вы эксперт. Берите бразды правления в свои руки. Задавайте вопросы. Юрий Михайлович опишет вам все, что смог увидеть.

Эксперт слегка развел руками. Жест извинения.

– Ну что ж, начнем, как говорится, с самого начала. Юрий Михайлович, о какой стране идет речь?

– Это-то мы как раз и пытаемся выяснить, – сказал Павел Дмитриевич.

– Простите… гм… – На лице специалиста по банкам появилось удивленное выражение. – Я понял, что… Юрий Михайлович видел какой-то банк…

– Совершенно верно, – сказал Павел Дмитриевич, сердито пристукнул по полу палкой и нетерпеливо задергался на своем стуле – вот-вот взлетит. – Я вам об этом уже говорил.

– Я понимаю, я понимаю, – торопливо кивнул Никита Алексеевич, и было видно, что он привык бывать на совещаниях, где лучше всего было соглашаться со всем.

– Прежде всего, речь идет о стране, в которой говорят по-английски, – сказал я. (Никита Алексеевич что-то записал в такой же аккуратной и пухлой книжечке, как весь он.) – Я видел медную табличку. Слово «банк» я смог рассмотреть, а вот само название…

– Вы входили в банк?

– Юрий Михайлович… гм… не совсем был там, – сказал Павел Дмитриевич. – Я думаю, не в этом дело, и мы не будем этим заниматься.

– Я понимаю, понимаю, – закивал эксперт. Удивительное дело: как только он окончательно потерял всякое представление, что происходит, он успокоился, и на розовом его личике появилось деловое, будничное выражение. – Само слово «банк» было написано по-английски? Вы знаете английский?

– Да. Безусловно по-английски. «Би-эй-эн-кей».

– А сколько слов до или после слова «банк»?

– Одно слово.

– Одно? Без артикля в самом начале?

– Без. Я насчитал в нем семь букв. Так, по крайней мере, мне показалось.

– Понимаю, понимаю. Английский язык. Семь букв… – Никита Алексеевич закрыл глаза, губы его что-то беззвучно шептали.

– Я не уверен на сто процентов, – сказал я, – но мне показалось, что первая буква первого слова похожа на последнюю букву слова «банк». То есть английское «кей». Теперь, когда мы заговорили об этом, мне даже кажется, я понимаю, почему обратил внимание именно на букву «кей».

– Почему же? – спросил эксперт.

– У нее в обоих случаях была очень высокая вертикальная палочка.

– Понимаю, понимаю, – кивнул эксперт, полез в карман и вытащил сигареты.

– Мы же договорились, молодой человек! – сердито сказал Павел Дмитриевич.

– Да, да, конечно, – поспешно согласился Никита Алексеевич, но сигареты не убрал и даже вытащил из пачки сигарету, выбив ее элегантным щелчком. – Киферс. Банк Киферс. Средний провинциальный банк в Шервуде. Капитал на первое января прошлого года составлял двести двенадцать миллионов. Сорок два отделения. Президент Джеймс Перси Аллейн.

– Шервуд? – переспросил Павел Дмитриевич.

– Шервуд, – кивнул Никита Алексеевич. – Вы разрешите?

– Что?

– Курить?

– А, конечно… А вы в этом уверены?

На пухлом лице эксперта промелькнула едва заметная улыбка превосходства.

– Вполне.

– В слове «Киферс» шесть букв, а не семь… Хотя, может быть, после «кей» идут две буквы, «дабл и»?

– Совершенно верно.

Павел Дмитриевич взлетел со своего места, пожал руку эксперту и выпроводил его из комнаты.