Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

… в его первой форме является лишь обобщением и завершением отношения частной собственности. В качестве этого завершения он имеет двоякий вид: во-первых, господство вещественной собственности над ним так велико, что он стремится уничтожить всё, чем на началах частной собственности не могут обладать все; он хочет насильственно абстрагироваться от таланта и т. д. Непосредственное физическое

обладание представляется единственной целью жизни и существования; категория рабочего не отменяется, а распространяется на всех людей; отношение частной собственности остается отношением всего общества к миру вещей; наконец, это движение, стремящееся противопоставить частной собственности всеобщую частную собственность, выражается в совершенно животной форме, когда оно противопоставляет браку (являющемуся, действительно, некоторой формой исключительной частной собственности) общность жен, где, следовательно, женщина становится общественной и всеобщей

собственностью. Можно сказать, что идея общности жен выдает тайну этого еще совершенно грубого и непродуманного коммунизма. Подобно тому как женщина переходит от брака ко всеобщей проституции, так и весь мир богатства, т. е. предметной сущности человека, переходит от исключительного брака с частным собственником к универсальной проституции со всем обществом. Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием. Всеобщая и узаконенная как власть зависть представляет собой ту скрытую форму, которую принимает стяжательство и в которой оно себя лишь иным способом удовлетворяет. Всякая частная собственность ощущает –

по крайней мере по отношению к большей частной собственности – зависть и жажду нивелирования, так что эти последние составляют сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования, исходящее из представления о некоем базовом минимуме. Такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее, и это ясно видно из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации, из возврата к неестественной простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос до нее»[101].

Маркс описывал это новое общество как «подлинное присвоение человеческой

сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства достигнутого развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному. Такой коммунизм, как завершенный натурализм, равен гуманизму, а как завершенный гуманизм, – натурализму; он есть подлинное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он – решение загадки истории, и он знает, что он и есть это решение»[102].

В конце работы всей своей жизни, в «Капитале», Маркс продолжает ту же линию размышлений: человек достигнет того момента истории, где «начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своем базисе».

Эта новая эра – эра, когда будет достигнуто окончательное совершенство каждого человеческого существа, «законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы»[103]. В новом обществе человек добьется равенства. Для Маркса равенство означает единство человеческой сущности, практической солидарности человека с человеком, т. е. социальные и гуманистические отношения между людьми.

Обладание и бытие по Марксу

На основании революционного гуманизма Маркса, его атеистического мессианства, мы можем теперь получить адекватное понимание его концепции обладания и бытия. Самый важный элемент Марксовой концепции обладания – это, как и у Экхарта, различие между тем, чтобы что-то иметь и этим пользоваться, и собственническим чувством как основой существования.