Быть дворянкой. Жизнь высшего светского общества

– Вот, – сказал он, – рекомендую вам храбрую куропатку, которая воевала в лесу со страшным медведем. Медведь хотел ее съесть – но она не испугалась и так его поколотила, что он убежал!.. Ах ты, мышка, мышка! И не жаль тебе было бедного медведя? – пошутил дядя, ущипнув меня за щеку, и ушел, смеясь и не отвечая ни слова на расспросы, с которыми все к нему приставали.

Сестра и тетя Надя приступили ко мне.

– Какой медведь? Как ты его побила? Где ты была?..

Но я также ничего не хотела объяснять им, потому что мне было очень стыдно своей новой глупости.

Я надулась и, отбиваясь от них локтями, сердито ушла наверх. Я ужасно боялась, чтобы дяде Росте не вздумалось рассказать об этом происшествии за обедом; но, спасибо ему, он верно понимал мой страх и только раза два улыбнулся, называя меня храброй мышью, но никому не рассказал ничего.

Рождение брата Леонида

Была середина лета. Роща наша потемнела; прошла пора не только фиалок, ландышей и сирени, но отцвели и липы, а вместо разноцветных диких роз на шиповнике вызревали красивые семена.

Раз после обеда мы сидели с тетей Надей и сестрой одни в гостиной. В доме была какая-то суета; все старались не шуметь, ходили на цыпочках, плотно притворяли двери; горничные чаще бегали по всем комнатам, прислуга перешептывалась; тетя Катя и Антония смотрели озабоченно и рассеянно относились к нашим вопросам; одним словом, мне было ясно, что происходит что-то необыкновенное, о чем Надя с Лёлей знали, но не хотели рассказать мне. Я напрасно целый день искала бабочки или няни Насты: их совсем не было видно!

Дедушка уехал в город, и за обедом даже никого не было, кроме дяди, нас да урывками тети Кати.

– Верно, мама больна? Мама или бабочка, потому что их нигде нет, – решила я.

– Никто не болен, – отвечала тетя. – Сидите только смирно. Самое лучшее, идите ко мне наверх, с мисс Джефферс и будьте с нею!

Идти сидеть со скучной англичанкой! Да ни за что! Мы выпросили позволение оставаться в гостиной. Надя и Лёля стали играть в карты, а я села на ковер и строила карточные домики.

Но игра их плохо клеилась. Они обе то и дело выбегали на балкон, в палисадник и все шептались между собой и пересмеивались. Мои домики тоже не держались на ковре; я перенесла свое хозяйство подальше, на пол, и наконец успела-таки вывести высокий дворец в несколько этажей.

– Смотрите, смотрите, какой я дом выстроила! – кричала я в восторге.

Оставалось только поставить последние две карты: острую крышу. Я тихонько, с бьющимся сердцем выводила этот окончательный свод, забыв обо всем, думая только, что вот сейчас отойду и буду любоваться своим произведением издали… Как вдруг с силой распахнулась дверь и – фр-р-р! – тетя Катя, взмахнув платьем, вмиг разнесла мой дом по всей комнате.

– Ах, тетя, гадкая! Противная тетя! – в избытке отчаяния закричала я, чуть не плача.

– Что, моя милая? Что я такое сделала? – бросилась ко мне тетя.

– Как что!? Весь дом повалила!..

– Дом? Какой дом?.. Ах, да! Карточный!.. Ну, это ничего: я тебе после лучший выстрою. А ты перестань плакать… Послушай лучше, что я тебе скажу!

Тетя села, посадила меня к себе на колени, а Лёлю взяла за руку и сказала, весело улыбаясь:

– Дети! У вас родился брат. Слышите? Маленький-маленький братец!

– Брат?.. – закричала Лёля и, вскочив, запрыгала на одной ноге вокруг комнаты, припевая: – Брат, брат, брат!..

– Тише, тише, – остановила тетя ее веселье, спуская меня на пол. – Не шуми, Лёля!

– А что такое? Разве он спит? – спросила Лёля.

– Разве Леночке нехорошо? – испугалась тетя Надя за нашу маму.

– Нет, ничего; только все же не надо шуметь.

– Какой же это брат? – опомнилась наконец и я. – Покажите мне его! Я хочу его посмотреть!..

– Подожди: увидишь. Теперь нельзя, а после тебе покажут, – и тетя поспешно вышла в другую комнату писать какое-то письмо.

– Ну, что же это такое, право? – закапризничала я. – После! Когда после? Я теперь хочу!.. Сейчас. Я пойду туда, к маме… Лёля, а, Лёля! Пойдем к маме!..

– Отстань! Пошла прочь! – отогнала меня сестра, шептавшаяся о чем-то с Надей.

Они забились в угол и о чем-то горячо рассуждали и спорили.

– Пожалуй, только мы оттуда ничего не увидим, – говорила Надя.

– Ну вот еще! Я же знаю: отлично все увидим! Пойдем, попробуем! – убеждала Лёля.

– Хорошо, пойдем.

И, взявшись за руки, они выскользнули в балконную дверь и крепко ее за собой притворили.

– Куда вы? – закричала я, оставшись одна. – Пустите меня! И я хочу с вами… Пустите! Мне одной скучно!.. Отворите!.. – отчаянно заревела я, дергая ручку дверей вверх и вниз.

– Ах ты, противная девчонка! – вскричала Лёля, быстро приотворив дверь. – Не кричи! Пошла вон, слышишь?..

– Не пойду! Я тоже с вами хочу!.. Куда вы идете?

– Пусти ее, Лёля: пускай идет с нами, – сказала Надя. – Я ее подержу… Иди, Вера.

– Да как же она пойдет с нами? Она ведь свалится.

– Не свалится. А если бы и упала – не беда! Здесь невысоко.

И тетя Надя продернула меня в дверь.