Быть ли Богом?

Отодвинув тяжёлую, единую, грубо сшитую занавеску, Рыжебородый Вождь вышел на небольшой уступ скалы, который располагался сразу за входом в пещеру и с мирной усталостью принялся оглядывать редкий, пожухлый лес у подножия скального выступа.

Вожак смотрел на лес, который окружал Дом Племени много поколений подряд и регулярно дарил первобытным людям ягоды и коренья. Вожак смотрел на лес, который когда то покрывал и скалы, вокруг входа в пещеру, но отступил под воздействием холодов. На тот Великий Лес, где он впервые убил животное и познал сладость завоёванной женщины.

Когда-то, ещё до рождения Рыжебородого Вождя, отдельные деревья росли и на уступе. Но теперь, всё что осталось от былого великолепия – это лишь жалкий и одинокий осколок Великого Леса, представленный в виде страшного, сухого дерева, которое умерло много поколений назад, но упорно держалась корнями за каменный уступ, словно позабыв про собственную смерть.

Просвет создал необходимый разрыв облаков и заставил влагу начать немедленное парение, мгновенно покрыв уступ и пространство под ним, небольшим, серым туманом, который сладко-сладко пах сырой, нагретой землёй.

Зрелище было столь красивым, что сам дух замер внутри первобытного человека.

Совершенно неожиданно, прерывая думы Вожака, над головой мужчины две свинцовые тучи столкнулись друг с другом, породив молнию и немедленный гром.

Да такой силы, что и Рыжебородый Вождь вжал голову в плечи, одновременно с раскатом вздрогнув всем телом!

Яркий, шипящий заряд мощностью в миллионы вольт на миллисекунды впился в сухое дерево, мгновенно испаряя последнюю влагу из старого гиганта. Но и этих миллисекунд хватило, чтобы старое дерево застонало, затрещало и вновь ожило пожираемое яркими языками быстро разгорающегося пламени.

Как последний знак – одна из горящих ветвей сухого дерева надломилась и упала, поджигая редкую, жухлую траву вокруг себя.

Да, трава принималась не сразу, но принималась, для порядка пошипев влагой на грани слуха.

Трава всё-таки сдавалась напору пламени, перенимая огонь.

В этот же момент, когда процесс был окончательно осознан и отслежен, в голову Вождя, как вторая вспышка молнии, пришло озарение.

Озарение, которое более цивилизованные потомки назовут словом «Эврика».

Как во сне, Рыжебородый Мужчина подхватил древесный мусор, обильно валявшийся под ногами после производства копий и дубин, после чего, не помня себя, бросился к спасительному теплу неподалёку.

В груди всё заклокотало, загоготало, захрипело, но Рыжебородый перестал замечать досадный физический недуг.

Вождь понял, как сохранить жизнь Племени.

Практически всё первобытное сообщество, привлечённое необычным поведением Рыжебородого Вождя, позабыв про холод, высыпало на уступ.

Все члены племени, от мала до велика, принялись заворожено наблюдать за действиями Вожака, ибо совершенно не понимали, что сейчас происходит и какого конечного результата хочет добиться Старший Мужчина.

В свою очередь Вожак, совершенно не умея объяснять свои столь сложные действия, начал тыкать ветками в пламя и тыкал до тех пор, пока огонь медленно, словно нехотя, не перешёл на его палки.

Но и этого было недостаточно – огонь быстро газ и с шипением превращался в едкий дым.

Требовалось сохранить огонь.

На данный момент эта задача представлялась Вожаку столь же важной, как сохранить само Мироздание.

Далеко не с первой попытки Вожаку всё же удалось донести клок живительного огня до свода пещеры.

Рыжебородый искренне расстраивался каждый раз, когда очередной порыв ветра гасил небольшой огонь на конце первого в мире факела.

Но он донёс, вопреки всему. Донёс, несмотря на то, что ледяной ветер пытался до основания проморозить разгорячённую плоть, уничтожая последнюю надежду на выздоровление.

Самая старшая из женщин Вождя неожиданно поняла великий замысел своего завоевателя.

Увлекая других жён и соплеменников своим примером, совсем рядом со сводом пещеры, догадливая женщина собрала в кучу мелкий древесный мусор, подготавливая ложе для будущего костра…

… Ложе, куда в конечном итоге упрямый Завоеватель Женщины и вложил свою частицу огня.

Пусть нехотя, пусть и не сразу, но первый в мире костёр, принял подношение Вожака, с треском разгораясь у самого входа в пещеру. Первый костёр начал новым солнцем освещать серые своды, куда ещё никогда не проникал в достатке солнечный свет.

Племя замерло, с величайшим удивлением и испугом, взирая на трескучего, малопонятного гостя, который раньше нёс лишь зло и страдание для всего живого.

Только несколько минут спустя, маленькие дети первыми вышли из оцепенения и, выступив из-за ног взрослых, первыми подошли к трескучему гостю. К гостю, который совершенно неожиданно появился в Доме Племени – к Первому Костру, робко подставляя озябшие, грязные ладони навстречу живительному теплу.

Вожак улыбался, удовлетворённый результатом – замысел удался.

В этот момент истории, в момент величайшего торжества человеческого разума, ему было совершенно наплевать, что всего одну луну спустя, его тело, окончательно истерзанное болезнью, завершит земной путь.