Бытие как общение

Сохранение (бессмертие) личностной идентичности возможно для Бога не благодаря Его субстанции, сущности, а благодаря Его троичному существованию. Если Бог Отец является бессмертным, то это потому, что Его уникальная и неповторимая тождественность как Отца вечно отличается от тождественности Сына и Духа, Которые называют Его"Отцом". Если Сын бессмертен, то Он обязан этим, прежде всего не Его сущности, но Своему бытию"единородного"(обратите здесь внимание на концепцию уникальности) и Его бытию единственного, к Которому"благоволит"[43] Отец. Подобным же образом Дух является"Животворящим", потому что Он есть"общение"(II Кор.13,14.). Жизнь Бога является"вечной"потому что она является личностной, то есть она реализуется как выражение свободного общения, как любовь. Жизнь и любовь идентифицируются в личности: личность не умирает только потому, что она любит или любима; вне общения любви личность теряет свою уникальность и становится существом (being), как и другие существа,

[44]"вещью"без абсолютной"идентичности"и"имени", без лица. Смерть для личности означает прекращение возможности любить и быть любимым, прекращение быть уникальным и неповторимым, в то время как жизнь для личности означает продолжение уникальности его ипостаси, которая утверждается и поддерживается любовью.[45]

II. От биологического к экклезиальному существованию: Экклезиологическое значение личности

Вечное продолжение личности как уникальной, неповторимой и свободной"ипостаси", как любящей и любимой составляет квинтэссенцию спасения, принесения Евангелия человеку. На языке Отцов это называется"обожением"(теосис

), что означает сопричастие не природе, или субстанции Бога, а Его личностному существованию. Цель спасения заключается в том, что личная жизнь, которая реализуется в Боге, должна также реализоваться на уровне существования человека. Следовательно, спасение тождественно реализации личностного бытия в человеке. Но не является ли"человек"личностью даже без спасения? Не достаточно ли для него быть"человеком", чтобы быть также и личностью?

Патристическое богословие рассматривает лицо, личность как"образ и подобие Божие". Оно не удовлетворяется гуманистической интеграцией личности. С этой точки зрения оно рассматривает человека в свете двух"способов существования". Один может быть назван ипостасью биологического существования, другой — ипостасью экклезиального существования. Короткий анализ и сравнение этих двух способов существования человека объяснит, почему концепция личности неразрывно связана с богословием.

I. Ипостась биологического существования"составляется", начинается зачатием человека и его рождением. Каждый человек, который приходит в этот мир, несет свою"ипостась", которая некоторым образом связана с любовью: он является продуктом общения двух людей. Эротическая любовь, даже если она выражена холодно, без эмоций, является ошеломляющей тайной, через сотворение скрывающей в глубочайшем акте общения тенденцию к экстатической трансцендентности индивидуальности. Но этот биологический состав ипостаси человека радикально страдает от двух"страстей", которые разрушают именно то, к чему стремится человеческая ипостась, а именно личность. Первая"страсть" — это то, что мы можем назвать"онтологической необходимостью". Конституционально эта ипостась неизбежно связана с природным инстинктом, с импульсом, который является"необходимым"и не подвержен контролю свободы. Таким образом, личность как бытие"существует"не как свобода, а как необходимость. В результате она не имеет власти утвердить свою ипостась с абсолютной онтологической свободой, как я описал это выше; если она пытается поднять свободу до уровня ее онтологической абсолютности, ей будет противостоять дилемма нигилизма, уничтожения.[46]