Бытие как общение

Вторая"страсть"является естественным следствием первой. На своей самой ранней стадии ее можно назвать"страстью"индивидуализма, разделения ипостасей. В конечном итоге, однако, она отождествляется с последней и величайшей страстью человека, с разрушением ипостаси: которое является смертью. Биологический организм человеческой ипостаси, так сказать, фундаментально связанный с его"природой", заканчивается в увековечении этой"природы"через сотворение тел, то есть ипостасных единиц, которые утверждают свою идентичность путем отделения

от других единиц или"ипостасей". Тело, которое рождается как биологическая ипостась, ведет себя как оплот своего"эго", как новая"маска", которая препятствует ипостаси стать личностью, а именно, утвердить себя как любовь и свобода. Тело стремится к тому, чтобы стать личностью, но в конечном итоге оно становится индивидуумом. Результатом этой ситуации является то, что человеку нет нужды в каких‑то отношениях (онтологических отношениях, а не просто биологических) со своими родителями. Наоборот, разрыв этих отношений составляет предварительное условие его самоутверждения.

Смерть есть"естественное"развитие биологической ипостаси, прекращение"пространства и"времени"в отношении других индивидуальных ипостасей, запечатывание ипостасей в качестве индивидуальности. В то же самое время она также определенно является трагическим"самоотрицанием"своей собственной ипостаси (растворение и уничтожение тела и индивидуальности), которая в своей попытке утвердиться, как ипостась обнаруживает, что в конечном итоге ее"природа"повела ее по лживой дороге к смерти. Эта"неудача"природы, как она отражается в биологической сущности человека, открывает одновременно две вещи. Первая заключается в том, что вопреки"уверенности"ее биологической тенденции продолжать существовать"ипостась"должна выразить себя как"экстаз"и не последовательно, а одновременно, и не как сначала бытие, а затем как личность. Вторая заключается в том, что эта"неудача"вечного продолжения биологической ипостаси не является результатом какой‑то приобретенной ошибки нравственного порядка (прегрешения), но самого"конституционального состава

"ипостаси, то есть биологического акта продолжения рода.[47]

Все это означает, что человек как биологическая ипостась внутренне является трагической фигурой. Он рождается в результате экстатического

акта — эротической любви — но этот акт переплетается с природной необходимостью и поэтому ему недостает онтологической свободы. Он рождается как"ипостасный"факт, как тело, но этот факт переплетается с индивидуальностью и смертью. Тот же самый эротический акт, которым он пытается достигнуть экстаза, ведет его к индивидуализму. Его тело является трагическим инструментом, который ведет к общению с другими, протягивая руку, создавая язык, речь, общение, искусство, поцелуи. Но в то же самое время оно является"маской"лицемерия, крепостью индивидуализма, средством окончательного отделения, смерти."Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?"(Рим.7,24.). Трагедия биологического состава ипостаси человека заключается в том, что из‑за этого он не является личностью, она заключается в его тенденции через это стать личностью, но он терпит неудачу. Грех является именно этой"неудачей". А грех является трагической прерогативой одной лишь только личности.

Следовательно, чтобы спасение стало возможным, чтобы неудача ипостаси сменилась удачей, необходимо, чтобы эрос и тело, как выражение экстаза и ипостасности личности, перестали быть носителями смерти. Поэтому две вещи являются, по–видимому, обязательными: а) чтобы два базовых компонента биологической ипостаси — эрос и тело — не

разрушались (уход от этих элементов повлек бы за собой для человека лишение тех средств, которыми он выражает себя данным образом и как экстаз и как ипостась, то есть как личность;[48] и б) чтобы была изменена структура ипостаси — но нужно не нравственное изменение или какое‑то улучшение, но своего рода новое рождение человека. Это означает, что хотя ни эрос, ни тело не отвергнуты, они, тем не менее, изменяют свою активность, приспосабливаются к новому"способу существования"ипостаси, отказываются от своей активности, которая является составляющей ипостаси человека, порождающей трагический элемент в человеке, и сохраняют то, что заставляет личность быть любовью, свободой, и жизнью. Это именно то, что составляет (как было названо)"ипостась экклезиального существования".