Бывшие люди

Патриархи голицынского и шереметевского кланов – «мэр» и граф Сергей – редко бывали в чем-либо согласны, кроме одного: они не были намерены оставлять Москву. Домочадцы и знакомые бежали из города. Сестра графини Екатерины Шереметевой, «баба Ара», подумывала уехать на Северный Кавказ, Гудовичи собирались туда же. Дмитрий Шереметев уговаривал родителей ехать на юг и присоединиться к его семье. Однако граф Сергей планов не строил. Ему претила мысль оставить дом ради удобства или безопасности. Он был недоволен тем, что уехали Дмитрий и Ира. Когда до него дошли слухи о якобы совершенном царем побеге от своих тюремщиков в Тобольске, граф Сергей был огорчен, сочтя это знаком постыдного малодушия. Сын Елены Шереметевой писал, что граф Сергей запрещал членам семьи не только уезжать из России, но даже обсуждать такую возможность.

Ходили слухи, что все складывается удачно для антибольшевистских сил, собиравшихся на юге. Генерал А. М. Каледин был избран атаманом донских казаков, и некоторые в Москве надеялись, что он со своими казаками свергнет большевиков. Павел верил слуху, что среди большевиков якобы существует мощная монархическая фракция, которая возьмет верх и восстановит монархию. Скорость, с которой возникали и распространялись слухи, вызывала смятение: то дни большевиков сочтены, то те готовят решительный удар по своим врагам. Не успели Шереметевы порадоваться успехам Каледина, как пошли разговоры, будто по всей России обезглавлены четыреста человек, в том числе один на Дворцовой площади в Петрограде, и это начало поголовного уничтожения «буржуев». Прошел слух, будто выписан ордер на арест графа Сергея, и близкие ожидали, что он будет в числе первых жертв. В тот же день знакомый уговаривал их не беспокоиться, поскольку германская армия будет в Петрограде уже к 12 декабря.

Часть III

Гражданская война

Не умеют понять исторической перспективы те, кто придавлен рутиной капитализма, оглушен могучим крахом старого, треском, шумом, «хаосом» (кажущимся хаосом) разваливающихся и проваливающихся вековых построек царизма и буржуазии, запуган доведением классовой борьбы до крайнего обострения, ее превращением в гражданскую войну, единственно законную, единственно справедливую, единственно священную, – не в поповском, а в человеческом смысле слова священную войну угнетенных против угнетателей за их свержение, за освобождение трудящихся от всякого гнета.

Ленин, декабрь 1917 года

Да, да здравствует гражданская война! Гражданская война во имя хлеба для детей, стариков, для рабочих и Красной Армии, во имя прямой и беспощадной борьбы с контрреволюцией.

Троцкий, май 1918 года

Дела становятся все запутаннее и все более очевидно, что без междуусобной драки здесь не обойдется. Судя по настроению – драка будет жестокой… Ой, как трудно жить на Руси! До чего мы глупы все и как фантастически глупы.

Горький, июль 1917 года

8. Экспроприация экспроприаторов