Бывший 2. Роди мне сына (СИ)

Закатываю глаза, потому что «Колизей» — это стандартное место проведения мероприятий для греческой диаспоры. То есть продавила Эрика папочку Макриса? Никаких боулингов, только шикарный прием, только хард-кор!

— И я… очень тебя жду, в общем, — смущенно договаривает девушка.

— Я приеду обязательно, Хлоя, — улыбаюсь. — Сейчас позавтракаю, соберусь. И сразу приеду. Такой вечеринки уж точно не прощу.

После того как убираю телефон обратно на тумбочку, осматриваю залитую светом спальню. Серые шторы, белые стены, декорированные молдингами, высокие потолки. Этот дом прекрасен, но почему-то именно «как дома» я себя здесь не чувствую. И желания колдовать над детской комнатой тоже нет.

Опускаю взгляд на аккуратный животик, прикрытый шелковой сорочкой, и поглаживая проговариваю:

— Ну, привет, золото! Ночь прошла хорошо, сейчас поедем на праздник к твоей старшей сестре. Не знаю как у неё, а у тебя не будет никаких «Колизеев»… Твоему папочке на такие приключения меня не уболтать.

Заправив постель, принимаю душ.

Довольно долго рассматриваю своё резко меняющееся тело в зеркале. Заметив несколько появившихся растяжек на животе, качаю головой и подхватываю с полки специальное масло.

Неспешно завтракаю и, ощущая внутри прекрасное настроение, возвращаюсь в спальню, чтобы одеться. Решаю, что сегодня надо быть действительно при параде. Отгоняю от себя мысль, что это маленькое оружие, направленное в сторону Адриана.

Нет-нет.

На празднике будет Эрика и её подружки. Хочу чувствовать себя уверенной и красивой. Если бы помнила об этом дне заранее — обязательно пригласила бы стилиста.

Платье, щедро усыпанное серебристыми пайетками, для полудня немножечко перебор, но оно единственное в гардеробе за счет свободного кроя и минимальной длины практически полностью скрывающее моё положение. И открывающее стройные ноги. Правда туфли приходится выбрать на самом низком каблуке. Вот незадача.

Укладываю волосы волнами и быстро справляюсь с легким, освежающим макияжем. Результатом остаюсь довольна.

Накинув сверху черный пиджак, из комода извлекаю свой подарок для Хлои, прячу его в миниатюрной сумке и выбираюсь на улицу.

— Вера Михайловна, куда-то ехать планируете? — приоткрыв окно автомобиля, озадаченно произносит Степан.

Немного ошарашенно изучает мой внешний вид. Всё-таки перестаралась!

— Да, к Хлое. В «Колизей», Стёп.

— А Адриан Константинович в курсе?

Водитель забавно нервничает, будто совершает что-то противозаконное.

— А должен быть? — усмехаюсь, усаживаясь на заднее сидение. Оно холодное, поэтому ноги враз покрываются мурашками.

— Лучше сообщить. Как мне кажется, — скромно договаривает парень.

Сперва его слова вызывают внутри волну сумасшедшего возмущения, но тут же вспоминаю наш разговор с Адрианом. Я ведь обещала… Надо быть хорошей девочкой, Вера.

— Ладно, — через силу соглашаюсь. — Сейчас я ему наберу.

Кусая губы, подношу телефон к уху и, несмотря на ординарность ситуации, начинаю волноваться. В голове всплывают вчерашние букеты гиацинтов, на которые я любовалась во время завтрака. И записка… от руки.

— Вера, — немного удивленно отвечает Адриан на второй гудок в трубке. — Что-то случилось?

— Что может случиться? Привет.

— Привет.

Заполняя паузу, начинаю тараторить:

— Хлоя пригласила меня на день рождения, Степан сказал, что нужно бы отчитаться.

Ловлю в зеркале заднего вида нахмуренный взгляд и подбадривающе улыбаюсь Стёпе. Закусываю губу, потому что вдруг осознаю, что мне хочется как-то зацепить Адриана, вызвать его эмоции. Несмотря на принятые неоспоримые отношения, его равнодушие задевает меня больше, чем следует.

— На день рождения? В «Колизей»? — удивления в голосе Макриса становится ещё больше.

— Да, а будет ещё какой-то праздник? Отдельный для меня?

Затихаю, чтобы не наговорить лишнего.

— Нет… Хм. Хорошо. Я буду возле ресторана через полчаса. Дождись меня у входа.

Тихо посмеиваюсь. В груди приятное тепло расплывается. Честно, переживала, как появляюсь в здании ресторана в одиночестве. Уж больно это похоже на тот день…

— Дождешься?..

— Твои греки такие лютые, что, если я буду одна, разгрызут меня на кусочки? — изображаю голос испуганным.

Адриан… тоже смеется.

Мы не делали этого одновременно уже довольно давно. В душе рождаются воспоминания. Больше не болезненные. Нет. Они просто есть. Немного потертые и размытые.

Его смех бархатистый и густой. Как раньше.

— Страшные, страшные греки, — проговариваю с улыбкой, разглаживая колючие пайетки на платье.

— Греки нестрашные. Это самый гостеприимный народ, который я знаю. С утра отсмотрел твоё старое интервью с прежним мэром. Размазала ты его, конечно, Вера Михайловна. Теперь даже я тебя немного побаиваюсь. Поэтому больше беспокоюсь о тех, кто в «Колизее», и хочу тебя сопровождать. Мало ли чего…

В его словах, касающихся моей последней большой работы перед случившейся беременностью, чувствуется похвала, поэтому я окончательно расслабляюсь. А ещё в них ощущается забота, которую он скрывает за легкой иронией.

И это вдвойне подкупает.

— Хорошо, Андрей, — соглашаюсь. — Я тебя дождусь, но ты поторопись. Пожалуйста.