Бывший 2. Роди мне сына (СИ)

Задумываюсь, прикусив нижнюю губу. Возможно, длительное общение с Адрианом сделало меня такой… взрослой, что ли. Мне ведь всего двадцать восемь. Я молодая женщина. Вот только мой гинеколог так не считает, с обидой вспоминаю.

— Для первых родов поздновато, Вера, — сказал мне Артур Ашотович.

— Простите меня грешную, я вообще как-то не собиралась, — ответила я почему-то виновато.

Сейчас же вспоминаю этот диалог с улыбкой.

С удовольствием приступаю к еде.

Прямолинейность и открытость мужчины напротив подкупает, поэтому я перестаю защищаться и около часа мы болтаем на отвлеченные темы. Марсель рассказывает с кем успел поработать в Москве, причину переезда всячески обходит стороной, да и я не настаиваю.

У каждого из нас есть камни за пазухой, которые мы не готовы показывать первым встречным. Это нормально.

Поужинав, выбираемся в холл. Долго стоим у гардероба, ожидая сотрудника.

— Тебя отвезти куда-нибудь? — спрашивает Марсель, подавая шубу.

— Если тебе будет удобно, — пожимаю плечами и поправляю прическу, глядя в большое зеркало на стене. — Моя машина у телецентра, не хочется, если честно, за ней…

Через открытую дверь с улицы вторгается порыв ветра, и я вздрагиваю всем телом. Поспешно отвожу взгляд, когда замечаю знакомую высокую фигуру и стройную женщину со светлыми волосами.

— Адриан Константинович, Эрика Георгиевна, добрый вечер, — слышу голос администратора Андрея. — Рады видеть вас снова.

Пытаюсь совладать с эмоциями и, кажется, получается, потому, что ни один нерв на лице не выдает моё смятение. Пальцы пытаются застегнуть крючки, но сделать это нереально, потому всё волнение концентрируется в руках.

— Вера, пойдём? — громко интересуется Марсель за спиной.

— Да, — хватаю сумочку со столика у стены и разворачиваюсь.

Сталкиваюсь взглядом сначала с пустыми глазами Адриана, а затем с ироничными — его спутницы. Так получается, что мужской взгляд обдает холодом, а женский презрением.

Низ живота каменеет.

День прошел. Ни одной положительной эмоции…

Пожалуй, я привыкла.

Снова смотрю на Макриса. Сердце больно отдает в ребра…

«Я привыкла!» — выплевываю мысленно ему в лицо. — «Можешь все то угодно делать. Я как пластичная глина ко всему привыкну. Привыкну…»

Совершаю размытый кивок, подхватываю Марселя под руку и гордо покидаю ресторан…

Глава 6

Не то, чтобы я ждала Его звонка…

Нет.

Просто поведение Адриана настолько необычно, что я плачу в подушку полночи, предварительно воспользовавшись свечами. Живот уже привычно тянет.

Допустить, чтобы мой бывший так просто… так безразлично отреагировал на ужин с чужим мужчиной, ещё два месяца назад было просто невозможно. Кто угодно, только не Макрис.

Сейчас ему действительно всё равно.

Как женщина я для него умерла… Умерла…

Это колючее осознание наверняка стало бы смертельным, если б под грудью не билось крохотное сердце. Жизнь словно не согласна давать мне всё и сразу.

Либо карьера, либо родители.

Либо любовь всей жизни, либо ребенок, о котором я и мечтать не могла.

Подъезжая к телестудии на такси, бодрюсь. Работа всегда была для меня отдушиной, особым смыслом. Когда загорается красная кнопка на камере, я оживаю. Снова живу. Становлюсь собой. Глупо было предполагать, что я без этого смогу.

Нет.

У меня бы не получилось.

Адриан изначально поставил меня перед ужасным, просто невозможным выбором. Я бы не смогла быть только лишь «его женщиной». Довольствоваться одной ролью. Это была бы не я… а Верина тень. Безликая и неодушевленная. Греку быстро б это наскучило, потому что когда-то он полюбил меня именно той, коей я и являюсь — увлеченным, живым человеком с мечтами и целями.

Снег практически растаял, поэтому, не боясь поскользнуться, быстро бегу до входа в телецентр и замираю на полпути.

— Феликс, — выдыхаю растерянно. — Привет.

Отвожу глаза, потому что не в силах на него посмотреть.

— Привет, Вер, — говорит Умаров тепло. — Ты как?

Принимаю смазанный поцелуй в щеку и теперь смелее разглядываю то, как он одет. Борода Феликсу безусловно к лицу. Она делает его старше. Я бы обязательно сделала ему комплимент, если бы не знала о причине этой растительности.

— Как поживает Лейсан Сабитовна? — спрашиваю и тут же прикусываю губу.

— Мама в порядке. Держится. Догадываюсь, что плачет, когда остается одна.

Мотаю головой, даже не представляя как тяжело этой сильной женщине. Камиль Рустамович был для неё всем. Крепким плечом и верным спутником. Они почти всю сознательную жизнь провели бок о бок. Просто не верится, что всё так глупо закончилось.

— А ты? Как ты себя чувствуешь Феликс?

— Я… — вздыхает он. — Мне некогда грустить, Вера. Отец ведь не успел продать прииск Макрису. Но ты, наверное, знаешь.

Неопределенно киваю.

— В наследство можно будет вступить через полгода. Сейчас выбрали кризисного менеджера и пытаемся держаться на плаву.

— Насколько я помню, Камиль Рустамович всегда хотел, чтобы ты занимался делом его жизни.

— Да… Папа был бы счастлив.