Carved Rocks. Пригород

– Забвение… Хорошее слово. Мне бы уже забыться. Ни проклятый мост, ни паром с ненормальными мне не помогли. И раз нет другого выхода… – он печально вздохнул и начал поиски оружия.

Оно нашлось даже быстрее, чем рассчитывал художник. Под стойкой ждал кем-то позабытый чёрный пистолет. Аскольд Валерьянович выкурил свою последнюю сигарету и положил пустую упаковку рядом с выпитой бутылкой.

– Магазин, – Щебеталкин вытащил его. – Пуля, – вставил одну из тех, что нашёл рядом с пистолетом. – Магазин. Затвор.

Он проделывал это снова и снова, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Но пульс усиливался с каждой секундой. Наконец магазин был заполнен. Мужчина снял шляпу, зажмурился, сделал глубокий вдох и поднёс оружие к голове. Напряжение в теле возрастало, руки начинали трястись, мысли крутились вихрем.

– Выстрел, – он нажал на спусковой крючок.

Раздался оглушительный звук. Барабанные перепонки едва выдержали этот шум. Аскольд открыл глаза.

– Ядрёна мать… – он не узнал собственный голос. Тот казался слишком осипшим.

Сердце вырывалось из грудной клетки, кровь медленно вытекала из раны, но Щебеталкин был жив. Пуля не пробила череп и лежала на полу.

– Что за?.. Я же должен был помереть. Неужто сама Вселенная против?

Он призадумался, но вспомнил и мост, и паром, и улицы с мертвенной тишиной. Жить в одиночестве просто невыносимо.

– Плевать! Никаких Вселенных не надо. Магазин, – Аскольд с остервенением начал всё повторять. – Пуля. Магазин. Затвор. Выстрел, – звук повторился.

На этот раз даже кровь не усилилась. Художник выругался в привычной манере и с силой бросил пистолет под стойку.

– Гады! Даже умереть не дали! Что за чёртово место?! – будь он верующим, то ругался бы с богом, но атеисту такое не положено. Приходилось кричать в пустоту.

Щебеталкин нашёл маленькую аптечку, обработал рану и превратился в озлобленного человека с заклеенным лбом.

На улице по-прежнему было пустынно. На причале слышался звук подплывающего парома. От одного его вида художника передёрнуло.

Судно будто специально использовало его страхи, чтобы свести с ума.

Мужчина решил утопиться, но, к своему сожалению, вспомнил, что хорошо плавает. Высоких зданий, как назло, тоже не было. Бедолага уже отчаялся, но тут заметил далёкий маяк.

Аскольд двинулся к нему с такими мыслями: «Он высокий, с него можно спрыгнуть прямо в море и разбиться насмерть. Или получится отправить сигнал SOS с помощью азбуки Морзе».

Щебеталкин даже развеселился, размышляя об избавляющей смерти.

Через полчаса художник добрался до белого маяка с коричневой крышей. Дверь была не заперта и вообще выглядела так, будто её взломали. Но мужчина уже понял, что здесь нет никого, кроме него самого.

Из здания веяло холодом и таинственностью. По телу Аскольда пробежали мурашки.

«И чего так струсил? Пулю в лоб запустил, а тут чего?» – он вошёл.

Маяк несильно отличался от всех остальных: тесно, темно и пыльно. Щебеталкин поднялся по винтовой лестнице на самый верх. Огромный фонарь был разбит, так что идея с Морзе провалилась.

– Ничего, ещё есть запасной вариант, – он перешагнул через ограду, – всё равно покончу с этим, – набрал побольше воздуха, зажмурился и прыгнул вниз.

Удара не было: Аскольд открыл глаза и снова увидел сломанный фонарь. Он пнул его со всей силы, и бывшие ещё целыми осколки разлетелись в разные стороны. Очередная попытка самоубийства не увенчалась успехом.

– Да чёрт вас всех дери! – истошно закричал художник. Он поднял заклеенную пластырем голову к небу и погрозил ему кулаками. – Если там кто-нибудь есть, хватит уже издеваться! Я не игрушка – я человек! Сам могу решить, оставаться ли мне жить!

Злой на всех и вся он треснул кулаком по стене, заработал новый ушиб и поплёлся к бару «БУУУМ».

Художник сел за уже полюбившийся столик и начал заливать горе прямо на голодный желудок. Процесс пошёл хорошо, и он отключился до самого утра.

Во сне за Аскольдом гонялся друг Лёва в компании красноносой женщины из цирка. Вооружены они были ножами и пистолетами. После к ним присоединился противно хохотавший ребёнок с парома. Он то и дело сбрасывал его с маяка и поднимал обратно, как игрушку йо-йо. Спасла несчастного кошка Мари. Она увеличилась до размеров слона и съела всех злодеев.

В следующем сне чёрный пёс Бимка уговаривал маленького Асика не умирать. Ничего не оставалось, как пообещать ему.

На следующий день Щебеталкин не помнил ни один кошмар. Но они кое-что в нём изменили.

Проснувшись, Аскольд Валерьянович опохмелился и решил для себя несколько вещей.

– Не пить, – раненная голова гудела как никогда прежде. – Перестать убиваться и идти уже на нормальные поиски людей. Раз я отсюда не смог выбраться, очень может быть, что здесь есть и другие люди. Тем более, я пару раз слышал лай, – тут ему показалось, что он упускает что-то очень важное.