Ceramics. Выгодное дельце (СИ)

Засмотревшись на чью-то широкую спину и ладную задницу, он было сделал шаг вперед, не сразу услышал недовольное сопение Прю где-то сбоку от себя. И смог увидеть только светлую макушку, обернувшись.

Севиль подкрался, иначе и не скажешь, сзади, положил руку на плечо, покачав головой.

- Но я же не… - Винсент нахмурился и прижал корзинку с фруктами к своему животу.

- Я-то понял, - раздалось насмешливое над ухом. - Иди уже. - И Тернеры разошлись в разные стороны, одинаково спеша.

Небо окрашивалось полосками облаков, праздник был в самом разгаре, в то время как Гарри и Клер, спрятавшись за пристройкой, сидели на толстопузой бочке, обнявшись, и смотрели на горы, откуда поднимался спиралью дым и путался в сером грозовом облаке, медленно надвигавшемся на Броуденвилль.

- Красиво все-таки, - заключил Дрейк и, уперевшись локтями в колени, устроил на кулаках подбородок и вздохнул.

Клер неопределенно повел плечом, мечтательно улыбнувшись, соскочил вдруг с бочки и, отталкиваясь босыми ногами от земли, буквально полетел к площади. Гарри рассмеялся и побежал за ним.

До самого вечера высматривая мелькающую в разных точках площади фигурку, Гарольд, поймав, наконец, Клера в свои объятия, долго-долго стоял так, не заметив, как все притихли, подтянулись с улочек на площадь снова и посмотрели в спешно темневшее небо, пока еще только синее с фиолетовым, с маленькими звездочками у горизонта.

В наступившей тишине отчетливо слышен был громкий хлопок, многие позажимали уши руками и с восхищением и блеском в глазах задрали головы, где огненным цветком распускался сноп золотистых искр.

Площадь загремела снова, празднество началось с удвоенной силой, а Дрейк, посмотрев на зевающего Клера, не выдержал и рассмеялся, заработав обиженный взгляд.

- Выезжаем на рассвете, - зачем-то проинформировал он парня и, взяв за руку, повел по улочкам к дому шерифа.

Севиль и Винсент, догнавший Пруденса тоже, сидели внизу, чинно пили чай и о чем-то негромко разговаривали, даже не заметив вошедших.

Из приоткрытой двери кабинета лился свет, слышно было, как почему-то шепотом переговариваются братья, нависнув, как это видно было в щели, над разостланной картой.

Дрейк добрел до кровати, уложил Клера, устроился рядом сам, со вздохом погладил подкатившегося под бок кота и заснул, улыбнувшись очередному хлопку и россыпи красных уже искр за окном. И повернулся, обнимая Клера, успев услышать стук дождевых капель по оконному стеклу.

***

Утро после грозы было серым, пасмурным и холодным.

Алекс кутался в шерстяной плащ, выйдя на улицу, поглядывая на Энди, седлавшего лошадей. Маршрут, как ни странно, был выбран еще ночью, и Ал только вздыхал иногда в предвкушении занятного путешествия.

Гарри и Клер с котом уже сидели на лошади, подошедшей к террасе, где Пруденс, успевший уложить в сумку Дженкинсам флакон с каплями, что-то говорил им, размахивая руками, обнимал Клера, украдкой стирал слезы и просил заехать к ним хоть раз или написать.

Севиль, возвышавшийся за спиной сына, смотрел в туманное небо, поднимал иногда руку, чтобы убрать волосы, которые дувший в спину ветер постоянно развевал и бросал вперед.

Винсент, пожав мужчинам руку, отошел назад, прижал всхлипывающего МакКлайма к себе и тоже долго-долго смотрел, как две лошади, выехавшие за ворота, темными точками приблизились к холму, а после исчезли за ним в тумане.

Снова моросил дождь, крупными каплями падал на деревянные перила, разбиваясь в прозрачные кляксы. Дома было тепло, тепло и сухо, Севилю опять предстояло умчаться по делам в город, как ему только что сообщили.

Пруденс поднял голову, шмыгнул носом и заговорщически улыбнулся Винсенту, получив в ответ такую же ухмылку. Мужчина взял мальчика на руки и понес обратно в дом, пряча от набиравшего силу дождя.

Разъехавшись на развилке в разные стороны, две лошади понеслись вскачь, меся копытами грязь и сухие листья.

Дрейк держал курс в направлении города, рассчитывая получить очередной выгодный заказ, а Ал с Энди выходили на ту самую дорогу, заведшую компанию когда-то к потерянному городу.

На перекрестке далее маячили силуэты Толстого, Каштанового и Длинного, размахивавших руками, отряхивавших воду с костюмов и снова о чем-то споривших.

Наступила осень.

Все только начиналось.