Чайка − принцесса с гробом. Книга 2 (ЛП)

Как бы мало феодал ни собирал налогов, он должен поддерживать свой статус.

Ему нельзя жить хуже простых крестьян. Из-за этого те переставали уважать его, как это и случилось с семьей Скода. Феодал может держаться на плаву только через страх и уважение.

Но... после того как Доминика ушла на фронт, среди местных жителей появились люди, которые сочли семью Скода, в которой осталась лишь одна маленькая девочка, легкой добычей.

Они пришли к ним в дом и потребовали отказаться всего имущества в их пользу.

Их дом едва можно было назвать домом, достойным феодала, но с точки зрения крестьян он был «роскошью». Они обвинили семью Скода в том, что жители в деревнях живут на грани нищеты, а те — в роскоши, совершенно не заботясь о своих людях.

У Люсие не было выхода... ей пришлось отдать им все свое имущество.

Но все же даже она отказалась отдавать им некоторые вещи, принадлежавшие ее семье уже несколько поколений — старинные мечи, доспехи и произведения искусства, подаренные королевским двором. Это была последняя нить, которая связывала имя Скода с благородными рыцарскими традициями. Несомненно, Люсие считала, что имя и честь семьи Скода, которые до последнего защищала их мать, и которые были вверены ее сестре, должна защищать и она.

Конечно же, жители не понимали этого.

Несколько человек в ярости набросились на Люсие и поколотили ее. Она так и не оправилась от этого нападения — ей становилось все хуже и хуже, и, в конце концов, она умерла.

— Возможно, вы слышали об этом в Ратисуне, — сказала Доминика, вновь приняв самоуничижительный вид. — Что, когда я узнала правду... то убила всех, кто посмел поднять руку на мою сестренку.

«Ага, так вот откуда история про истребление взялась», — понял Тору.

С одной стороны, действия Доминики можно рассматривать как наказание тех, кто посмел притронуться к семье правителя... но о любом правителе, который устроил такое побоище без суда и следствия, будут говорить, что он сошел с ума. Кроме того, Доминика — наездница на драгуне. У ее противников не было против нее ни единого шанса.

— Я была готова понести тяжелое наказание... но так получилось, что я в последние дни войны смогла несколько раз серьезно отличиться во время битв... По прихоти судьбы король закрыл глаза на случившееся и дал мне во владение эти земли, куда я и переехала.

— Понятно...

Теперь становилось ясно, почему Доминику совершенно не интересовала должность правителя. Она подразумевала множество обязанностей, а если прибавить к этому то, что именно из-за подобной должности она в свое время потеряла сестру, то можно было понять, почему она махнула рукой и пустила дела в своих землях на самотек.

— ...Прости, — закончив рассказ, Доминика бессильно покачала головой. — Вся эта история вас совершенно не касается. Буду признательна, если ты сочтешь ее платой за ваш ночлег.

— Ничего, я совершенно не против, — ответил Тору.

Вот только...

«Почему мне кажется... что тут что-то не так?» — вдруг промелькнула мысль в его голове.

Вряд ли Доминика наврала ему. У нее не было причин говорить неправду.

Но...

«Может, это из-за того, что прошло столько времени?»

Рассказ Доминики получился на удивление спокойным... словно она была просто сказительницей, а история эта — лишь сказкой. В ее словах не чувствовалось отголосков той трагедии, что она пережила, того гнева, что заставил ее убить несколько крестьян... тех бушующих чувств, которые должны были литься через край.

Говорят, что лучше всего от отчаяния помогает время.

Раз так, то выходит, что за эти несколько лет она успела полностью примириться со смертью своей сестры?

Или же...

«Это из-за того, что она наездница?»

Неужели магия дракона могла залечивать даже сердечные раны?

Или же из-за того, что она частично превратилась в дракона, она лишилась человеческих чувств?

— Кстати, — сказал Тору, вдруг вспомнив еще кое-что. — Госпожа Скода, вы ведь наездница на драгуне?

— Да. И что с того? — Доминика вопросительно наклонила голову.

Тору обвел взглядом двор, а затем задал вопрос, который мучил его целый день:

— Я нигде не вижу вашего драгуна. Где он?

Как уже было сказано, наездники неотделимы от своих драконов.

«Клятву наездника», его «контракт» с драгуном могла расторгнуть лишь смерть одного из них. Поскольку этот «контракт» действовал даже на значительном расстоянии, наездник и драгун обычно находились вместе, хотя это и не значило, что они должны быть рядом 24 часа в сутки.

Но в этом особняке не было ни единого следа дракона.

Ее дракон не мог быть мертв. Если бы это случилось, Доминика не смогла бы использовать то магическое превращение, которое использовала для переодевания.

— А-а... вот оно что, — Доминика понимающе кивнула.

На мгновение она словно задумалась о чем-то, а затем...

— По определенной... причине его здесь нет, — кратко объяснила она.

Похоже, она не собиралась рассказывать о том, что именно это за «причина».

— Но это, наверное, даже к лучшему.

— Что вы... имеете в виду?