Чайка − принцесса с гробом. Книга 3 (ЛП)

Тору шагнул вперед, не сводя глаз с предавшей его девушки.

Резкий прыжок, от которого скрипнул пол замка, приземление. Второй. Третий. Четвертый. И каждый следующий — быстрее предыдущего.

Чем быстрее он двигался, тем сильнее сужалось поле зрения.

В самом его центре стояла изумленная Чайка.

Быстрее. Быстрее. Быстрее.

Мир сузился лишь до сребровласой девушки, на которой Тору сосредоточил все свое внимание.

Но тут...

— Тору Акюра!

На пути несущегося вперед Тору возникла багровая тень.

Альберик Жилетт.

Рыцарь непревзойденного таланта, способный сражаться на равных даже против «Железнокровия».

Возможно, он пытался защитить Чайку. А может, решил, что сейчас самое время отомстить за смерть своих подчиненных, о чем он только что и говорил.

В любом случае, сейчас он стоял точно перед Тору с мечом в руке и выглядел неприступным. Противник столь сильный, что нельзя даже сказать, удастся ли убить его ценой собственной жизни. Кроме того, у раненого Тору нет никакой уверенности в том, что он сможет сражаться в полную силу.

Но он уже не мог остановиться. Остановка означала смерть.

А раз так...

Глава 4. Награда за доверие

Когда человек оказывается на пороге смерти, перед его глазами проносится вся прожитая жизнь.

Тору не знал, в чем именно состоял смысл этого.

Ностальгия? Сожаление? Раскаяние? Или же самоудовлетворение?

А может… это просто обрывки воспоминаний, всплывающие в помутненном близостью смерти сознании и на самом деле ничего не значащие. Подобно тому, как жизнь и смерть человека — просто явления, в которых нет особого смысла…

«В конце концов… вера — это сугубо односторонняя вещь».

Находясь под «Железнокровием», вместе с которым пришли чрезвычайные напряженность и сосредоточенность наряду с ощущением медленно тянущегося времени, Тору вдруг вспомнил слова из весьма далекого прошлого.

Слова, которые сказала ему Хасумин.

Тору не знал, почему вдруг эти воспоминания, которые обычно никогда не приходили ему в голову, вдруг всплыли в такой ответственный момент. Возможно, его подсознание нашло какую-то причину для того, чтобы вспомнить их, а может, это была простая случайность.

Правда, для случайности это уже чересчур.

Похоже, в подсознании он все же осознал.

Те слова, которые она сказала ему в тот раз, и которые он запомнил для того, чтобы однажды понять их смысл, ждали именно этого момента.

Его предали.

А для этого было необходимо, чтобы он верил.

В чем значение, в чем смысл этого?

«Тогда я не понял смысла фразы Хасумин…»

Он был слишком юн.

Слишком мало знал о мире.

Но…

«Ага. Так вот оно что».

Он понял, пусть и смутно.

«Вера». Какое красивое слово.

Но не слишком ли красивое? Не отклонилось ли оно от своего изначального смысла?

«Но ведь я верил тебе!» — кричит большинство преданных людей.

Однако… в чем именно суть того действия, что называется «верой»?

Не правда ли странно, что вера подразумевает возложение вины за неудачу на объекта веры, а не субъекта? Не возникает ли ощущение того, что словом «вера» лишь украшаются ожидания от кого-либо, и в то же время на этого кого-то перелагается ответственность?

Кто тот человек, что поверил?

Кто должен нести ответственность за то, что ты поверил в кого-то?

«Я верю в тебя». Разве после этих слов не возникает ощущение, будто собеседник тебя не предаст?

«Ведь я верю в тебя». Разве эти слова не возлагают на него всю ответственность за неудачу?

И если так… то это же неслыханная надменность.

«Так вот почему Хасумин…»

Тору подумал, что смысл слова «вера» не в этом.

И правда, это сугубо односторонняя вещь.

И именно поэтому… не стоит винить кого-то за предательство твоего доверия. Вера — не более чем управление своими чувствами. Подавление неприятных, болезненных сомнений в своей душе и доверие кому-либо.

И поэтому мысли и истинная сущность объекта не имели к этому отношения.

Ты сам решаешь верить.

Ты сам пожинаешь плоды веры.

А раз так, то и тебе нести за нее ответственность.

Благодаря вере в Чайку Тору смог вырваться из плена бессмысленной и бесцельной жизни. Да, это был опасный, тяжелый путь, лишивший его Акари. Но все же вера в Чайку помогла Тору обрести чувство полноценности.

Он был подобен клинку, ржавевшему в ножнах, а затем получившему шанс проявить себя в бою. Так не для себя ли самого он занимался таким все это время? И если уж на то пошло… не ради ли своего же удовлетворения он стремился исполнить мечту Чайки?

Сугубо односторонние действия.

Ну и пусть. Так и должно быть.

Он решил верить в самого себя.

А раз так…

— Тору Акюра!

На него опускался меч Альберика.

Никакой вычурности, никаких сомнений — удар настолько прямолинейный, что любо-дорого посмотреть… и в то же время устрашающе быстрый.

Но Тору упорно двигался вперед.

Поскольку он шел на смерть, то и концентрировался настолько, что находил самые оптимальные действия со скоростью, с которой не могла сравниться даже скорость рубящего удара Альберика.

Раз от атаки нельзя защититься, то этого не нужно делать.

Какова его цель? Не получить удар?

Нет. Тогда зачем беспокоиться о том, что он пропустит его?