Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

«Во-первых, снова прошу разрешения вернуться в Лондон, чтобы можно было привести в порядок свое здоровье. Надеюсь на вашу помощь этой весной. Еще раз прошу протянуть руку помощи и, пока не поздно, отремонтировать мое здоровье, чтобы я был пригодным к будущей войне.

Если по каким-то особо важным обстоятельствам мне еще придется оставаться здесь, то прошу прислать мне следующие вещи: правильно изготовленный паспорт; рацию с запасными лампами; деньги; химикаты для вытравления чернил с инструкцией о правилах пользования; сильные яды в очень маленьких капсулах, примерно 15—20 капсул; очень хороший бинокль; несколько штук часов, устойчивых от сотрясений и воды; один четырнадцатизарядный пистолет с патронами к нему; один пистолет калибра 7,65.

Из медикаментов прошу лекарства от воспаления слепой кишки; от гнойного воспаления гланд и для регулирования сердечной деятельности, ибо сердце временами чуть не останавливается, а порой бьется чрезвычайно сильно.

Все вещи прошу закрыть в чемодан, чтобы нельзя было чужому глазу заглянуть в содержимое. Если будете упаковывать в вещевой мешок, то его надо запломбировать. В мешок вложите письмо с описанием всех вещей и в каком порядке они уложены. Письмо пишите тайнописью. Посылку пошлите по адресу: Рижское взморье, Лиелупе… Этот адрес дан мне Будрисом…»

Англичане, получив странную радиограмму от Эгле и его жалобные послания, запрашивали Будриса, Бертулиса и Делиньша о состоянии больного, и все трое откровенно ответили, что Эгле лучше всего вывезти при первой же морской операции…

После короткого доклада Балодиса о состоянии Эгле Ян Янович предложил послать на хутор к Эгле под видом пособника врача-психиатра. Может быть, удастся вылечить больного.

Балодис предъявил хладнокровную радиограмму англичан:

«Учитывая, что морская операция является очень важной, а условия ее проведения будут значительно труднее, чем случалось до сих пор, взвесьте, не является ли поведение Эгле угрозой для всей операции? Если он может явиться такой угрозой, исполните приговор судьбы и считайте, что он погиб за родину. Наша цель намного дороже, нежели жизнь одного человека. Бог да благословит Латвию!»

Кто-то не выдержал, буркнул:

— Какая подлость!

Генерал усмирил общее возмущение, сказал:

— Свои приказы англичане пусть выполняют сами. Я советовался с товарищами из прокуратуры о деле этого шпиона. Он, едва ступив на советскую землю, оказался в нашей группе. Какой-либо подрывной деятельностью он заниматься не мог, да и особого рвения не проявлял. Единственный «криминал», который мы можем ему предъявить, это то, что он добросовестно передавал англичанам все составленные нами радиограммы. В связи с этим соответствующие органы, учитывая также наши оперативные интересы, разрешили не привлекать Эгле к уголовной ответственности. Его можно было бы лечить и у нас, но Эгле так привязан к своей семье, что вряд ли наше вмешательство поможет ему. Поэтому я предлагаю Балодису навестить больного, сообщить ему, что он будет отправлен обратно в Англию при первой возможности. Ручаюсь, что это будет самым лучшим лекарством для него…

— А Клозе не выкинет его с катера в море? — спросил кто-то из присутствующих.