Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Пока ничто не вызывало мысли об опасности. Но где-то в груди у Лидумса посасывало. Он-то понимал, что в этом по-английски строгом, официальном здании всегда горит огонь под котлом, в котором кипит весьма ядовитое варево. И кто знает, кому придется хлебнуть его…

Нора вышла с той же милой улыбкой, сказала: «Шеф просит всех зайти!» — и снова уселась за столом — этакий милый секретарь строгого учреждения. Остальные поднялись и прошли в служебный кабинет Маккибина.

Некоторое время Маккибин молча курил, потом вдруг спросил:

— Мистер Казимир, считаете ли вы март и начало апреля удобным временем для морского десантирования в Латвию?

Лидумс вынул из пачки сигарету, размял ее длинными пальцами и ответил:

— В это время солнце заходит около девяти часов вечера. Но рассвет начинается в четыре часа утра, а ночью светит полная луна. Людям придется сделать очень сильный бросок, чтобы уйти из опасной зоны. А ведь у них, вероятно, будет с собой тяжелый и громоздкий груз? Придется вызвать на берег большое количество людей из группы Будриса на роль носильщиков. И еще вопрос: иду ли я вместе с этой группой?

Про себя он подумал: не из-за него ли затеяна вся эта неожиданная операция? Возможно, Маккибин уже знает все о нем и Норе и решил немедленно избавиться от неожиданного соперника…

Маккибин досадливо сказал:

— Это группа особого назначения. Морское министерство предложило перебросить их людей, людей из морской разведки. Я ответил им примерно то же, что сказали и вы, но они предпочитают рискнуть сейчас, нежели ждать осени. Вы с ними не пойдете.

— Какова тогда обязанность группы Будриса?

— Принять шесть-семь человек, вынести их груз, укрыть на некоторое время людей, пока они акклиматизируются, и помочь им в продвижении на восток. Наших друзей из морского министерства, видите ли, очень интересуют ряд портов Советского Союза — Мурманск, Ленинград, Баку, Игарка и города, расположенные по Волге, — проговорил он иронически.

«Норд» всегда считал, что в морской и военной разведках работают дилетанты. Но протестовать против приказов, исходящих от этих министерств, «Норд» не мог. А сама по себе ирония — слабое оружие, особенно, когда тебя не желают слушать.

Лидумс нарочито медленно курил. Он думал: размах у морской разведки очень большой. Но что может их интересовать в перечисленных городах?

Но такие вопросы задавать не полагалось.

— Вы сообщили Будрису об этом неожиданном плане?

— Если мы решим ответить морской разведке положительно, то этим займется Силайс, и немедленно. Большой Джон будет наблюдать за подготовкой десанта. Малый Джон поедет с вами в небольшую инспекционную поездку…

— Со мной?

— Да. Наши американские коллеги весьма заинтересованы вашим опытом подпольной борьбы в условиях СССР и попросили командировать вас как советника отдела «Норд» на некоторое время в их распоряжение. Военное министерство попросило нас исполнить эту просьбу…

— Ну, ну! — Лидумс покачал головой.

В его жесте было столько иронии в адрес «Норда», что Маккибин не выдержал:

— Вы же знаете, Казимир, музыканты играют только ту музыку, за которую платят! — Маккибин оправдывался! Всесильный шеф отдела «Норд» признавался в бессилии перед теми, кто пытались планировать будущую войну. Как видно, ему и самому показались неубедительными эти оправдания. Он грубо добавил: — Эти дармоеды из морской разведки ухватились за какой-то дурацкий слух, будто Советы строят атомные подводные лодки нового образца и одна из них якобы прошла ходовые испытания…

Да, Лидумсу достаточно было узнать об одном этом «дурацком слухе», чтобы оправдать все свое пребывание в «Норде». Теперь стала понятна нервозность Маккибина и его высоких покровителей! Но как передать эту новость Будрису? Если Лидумса отправят не сегодня-завтра в Западную Германию, он едва ли успеет написать что-либо «домой»! Но заговорил он спокойно:

— Все-таки проще всего обратиться к Будрису. Он лучше знает условия в Прибалтике на сегодняшний день. И следует заняться этим немедленно. Ему потребуется время для разведки. Хотя мы следим за условиями на побережье постоянно, однако пограничники о переменах в своей дислокации нам не сообщают. Мне помнится, что новолуние начинается в самом конце марта. Если десантники высадятся к двадцати четырем, у них останется четыре-пять часов для броска к лесным базам…

Маккибин подошел к столу, взял какую-то книгу, удивленно взглянул на Лидумса:

— Ну, мистер Казимир, вам бы быть астрономом! Новолуние действительно начинается двадцать девятого марта!

— О, на лесных людей небесные светила оказывают слишком сильное влияние, чтобы забыть их благоприятное положение! — Он улыбнулся, глядя в удивленные лица своих слушателей. — В темные ночи мы обычно выходили из своих берлог и навещали друзей, а иногда и врагов…

— Не хотел бы я иметь таких врагов! — пробормотал Маккибин.

— В Лондоне это никому не угрожает! — весело рассмеялся Лидумс.