Чайная роза

Джо присоединился к ней и тоже начал собирать камни. Кучка быстро росла, но он не останавливался. Когда он вытащил из глины очередной камень, что-то чмокнуло. Лунку начала заливать вода, но он успел увидеть необычный блеск. Джо бросил кусок гальки, нащупал в ямке что-то твердое и через секунду вынул его.

— Глянь-ка, Фи, — сказал он, промыв находку в воде. Фиона наклонилась и увидела гладкий овальный камень, плоский снизу и выпуклый сверху. От верхнего края к центру тянулся узор в форме подковы, который затем разделялся на две подковы меньшего размера, направленные в разные стороны. Камень был темно-синим и имел в длину около дюйма. Когда он высох, на поверхности появились трещинки — свидетельство долгого действия воды и песка.

— Какой красивый синий цвет… — пробормотала Фиона.

— Не знаю, что это такое. Скорее всего, донышко старинного аптечного пузырька. — Джо зажал кусок стекла между большим и указательным пальцем, повертел его и внимательно рассмотрел. Потом положил его на ладонь Фионы и сжал пальцы девушки. — Держи. Драгоценный камень из реки. Пока ничего лучшего подарить не могу, но скоро исправлюсь… Обещаю.

Фиона раскрыла ладонь и пристально рассмотрела свое сокровище. Камень был довольно тяжелый. Когда Джо уедет, она будет всюду носить его с собой. Если почувствует одиночество, то сунет руку в карман и подарок напомнит о нем.

— Фиона…

— Мммм? — спросила она, глядя на камень как зачарованная.

— Я люблю тебя.

Девушка посмотрела на него с изумлением. Джо никогда не говорил этого раньше. Конечно, они знали о чувствах друг друга, но не поминали их вслух. У кокни не принято носить сердце в рукаве и говорить о своих потаенных чувствах. Он любит ее. Она всегда знала это и никогда не сомневалась, но слышать такие слова из его уст…

— Я люблю тебя! — снова, но на сей раз более пылко сказал он. — Поэтому береги себя, ладно? Ведь меня рядом не будет. Никаких проходов дворами при возвращении от Бертона. Никаких закоулков. Иди прямо по Кэннон-стрит, через перекресток. Ходи на реку только для того, чтобы встретиться с отцом. И пока этого ублюдка не поймают, с наступлением темноты не высовывайся из дома.

Внезапно печаль стала невыносимой. На ее глазах снова проступили слезы. Он уезжал всего-навсего в Вест-Энд, другую часть Лондона, но с таким же успехом это мог быть Китай. Фиона не могла к нему приехать; ей бы не хватило денег на омнибус. При мысли о предстоящих днях у нее защемило сердце. Дни без Джо будут тащиться как черепахи, такие мрачные и безжизненные… Она не будет видеть, как по утрам он катит тележку на рынок, а по вечерам выходит на крыльцо…

— Джо… — тихо сказала она.

— Что?

Девушка взяла его лицо в ладони и поцеловала.

— Я тоже люблю тебя.

— Конечно любишь, — проворчал польщенный Джо. — Разве можно не любить такого симпатичного парня, как я?

При взгляде на него Фиону охватил безотчетный страх. У девушки возникло чувство, что у нее отнимают любимого. Она снова поцеловала Джо, на этот раз более страстно, и вцепилась в его рубашку, ощутив слепое и непреодолимое желание. Хотелось прижать его к себе и не отпускать. Овладеть им, поставить на нем свое клеймо. Чувство было опасное; девушка знала, чем это может кончиться, но ей было все равно. Ему придется уйти. Но она удостоверится, что Джо взял с собой ее частичку и оставил ей на память частичку себя.

От того места, где они находились, до пристани «Ориент» было совсем близко. Фиона взяла любимого за руку и потянула к сваям, поддерживавшим утлый причал. Под ним было темно и тихо, если не считать негромкого плеска реки. Там их никто не увидит: ни матросы, ни улюлюкающие и свистящие грузчики с барж.

Фиона снова привлекла Джо к себе и стала целовать его губы и шею. Когда рука Джо потянулась к ее груди, девушка крепко прижала к ней его ладонь. Ее девичьи страхи исчезли. Она всегда любила его прикосновения, но боялась. Теперь же казалось, что у ее тела появилась собственная цель, настойчивая и неистовая; сердце колотилось, в паху возникла тянущая боль, а струившийся по жилам жар заглушал сигналы тревоги, звучавшие в мозгу. Она все крепче прижимала Джо к себе, целовала, прикасалась к нему и ощущала прикосновения его рук, но это не утоляло желание, а только усиливало его. Фиона задыхалась и знала, что умрет, если не заполнит возникшую внутри зияющую пустоту.

Она стала стаскивать с него куртку. Джо повел плечами, и куртка упала на землю. Ее пальцы нащупали пуговицы рубашки и стали быстро расстегивать их одну за другой. Затем руки скользнули внутрь, и Фиона стала водить ладонями по его груди и спине. Она прижалась губами к его обнаженной коже и вдохнула ее запах. Казалось, ее вкус, осязание и обоняние хотели узнать каждый дюйм его тела, а память — сохранить эти ощущения. И все же этого было мало.