Чайная роза

Сама того не желая, она посмотрела дяде в глаза. В них стояло такое неподдельное, такое глубокое горе, что отказ застрял у нее в горле. День подходил к концу. Еще через час начнет смеркаться. Фиона понятия не имела, где искать ночлег.

— Ладно, мы останемся, — сказала она. — По крайней мере, на сегодняшнюю ночь.

Майкл порылся в кармане, достал ключ и протянул ей.

— Ступайте. Я приду позже и все приберу… — Он рыгнул. — Не останется ни пятнышка. Тим, дай нам еще…

Вернувшись на Восьмую авеню, Фиона отперла дверь, пропустила вперед Сими и поднялась на второй этаж. В квартире дяди воняло кислым молоком и протухшей едой. В прихожей было темно; они едва различали друг друга. Велев Сими не двигаться, Фиона ощупью пошла по узкому коридору и добралась до кухни. На окне висела старая тюлевая штора. Девушка нажала на рычаг, и висевший за шторой навес с пугающим шумом взлетел вверх. Послышался стук маленьких лапок, и Фиона громко топнула ногой, разгоняя незваных гостей. В кухню ворвался свет. Солнечные лучи пробились сквозь пыль, поднятую ее движениями, и осветили самый отчаянный беспорядок, который Фионе доводилось видеть.

В раковине громоздилась грязная посуда. Она стояла на столе и даже на полу. По тому, что оставили мыши, ползали тараканы. На дне стаканов осел кофе и недопитое пиво. Липкий пол был усеян крошками. От вони тошнило. Задыхавшаяся Фиона открыла окно.

— Фи… — позвал из коридора брат.

— Оставайся на месте, Сими! — приказала она, вышла с кухни в гостиную, открыла там окна и увидела тот же хаос. Повсюду валялись пустые бутылки из-под виски и разбросанная одежда. На полу лежала почта. Фиона подняла запечатанный конверт с грифом Первого Купеческого банка и пометкой «СРОЧНО». Сложенный лист бумаги оказался запиской от мясника с требованием немедленной оплаты счета. Ее внимание привлек еще один невскрытый конверт, густо испещренный марками. Это было письмо ее матери, посланное в Нью-Йорк после смерти отца.

В гостиной стояла тишина. Ее нарушал только мерный стук каминных часов. Но Фиона, потрясенная таким приемом, его не слышала. В ее мозгу кричало множество голосов. Тетя Молли умерла. Ее дядя окончательно спился.

В этом проклятом городе жил ее двоюродный брат, но где именно? Магазин был закрыт; работы, на которую она рассчитывала, не существовало. Дом собирались продать с молотка. Куда они пойдут, когда это случится? Что будут делать? Как она найдет жилье? И работу?

Девушка быстро обошла квартиру — всюду творилось то же самое. В ванной было отвратительно. Спальня Майкла оказалась так же завалена пустыми бутылками, как и гостиная. Свернутые жгутом простыни свисали до пола. На подушке лежала фотография в рамке. С нее улыбалась хорошенькая молодая женщина с веселыми глазами.

— Фи-и-и! — провыл Сими. — Иди сюда! Мне страшно!

— Иду, Сими! — Она бросилась к брату.

— Мне здесь не нравится. Я хочу домой, — закапризничал он.

На его лице были написаны тревога и усталость. Мальчик не должен был почувствовать, что она расстроена; требовалось собраться с силами.

— Тише, милый. Все будет хорошо, вот увидишь. Мы купим что-нибудь поесть, потом я приберусь, и тут станет намного лучше.

— Это тетя Молли? — спросил он, показав на фотографию, которую Фиона продолжала держать в руках.

— Да, милый.

— Она умерла, да, Фи? Так сказал дядя Майкл.

— Да. Боюсь, что умерла. — Она решила сменить тему. — Пойдем, Сими. Найдем какой-нибудь магазин, купим хлеб, бекон и сделаем сандвичи. Ты любишь сандвичи с беконом, правда? — Фиона потянулась к брату, но он оттолкнул ее руку.

— Умерла! Умерла! Умерла! — гневно крикнул он. — Так же, как ма, па, Чарли и Эйлин! Все умерли! Я ненавижу мертвых! И «отец» умер тоже, да? Да, Фи?

— Нет, Сими, — мягко сказала Фиона, встав перед ним на колени. — Ник не умер. Он в гостинице. Сам знаешь. Мы увидимся с ним через неделю.

— Нет, не увидимся. Он умер! — Сими злобно пнул один из их саквояжей.

— Ничего подобного! Прекрати сейчас же!

— Умер! Ты тоже умрешь! И тогда я останусь совсем один!

Глаза Сими были полны слез. Его лицо сморщилось. От этого у Фионы разрывалось сердце. «Бедный малыш! — подумала она. — Потерял всех родных, кроме меня. Потерял дом, друзей, все на свете…» Она привлекла мальчика к себе.

— Ник не умер, милый. И я тоже не собираюсь умирать. Буду жить долго-долго и заботиться о тебе. Ладно?

Он уткнулся ей в плечо:

— Честное слово?

— Да. — Девушка отпустила его и перекрестилась. — Чтоб мне пропасть!

— Нет! — заверещал он.

— Извини. Просто… просто клянусь душой. Теперь ты доволен?

Он вытер глаза тыльной стороной руки и пробормотал:

— Дедушка О’Рурк умер, бабушка О’Рурк тоже. И кот Моггс. И щенок Бриджет Берн, который не мог есть, и ребенок миссис Флинн…