Чан Кайши

Чжан был очень богат, и его особняк на центральной авеню Международного сеттльмента Нанкин-роуд, недалеко от набережной Банд, где он жил с четырьмя дочерьми (его жена эмигрировала в США), считался одним из лучших в Шанхае. Для Чана этот дом был открыт всегда, но будущий генералиссимус предпочитал, как и в Токио, проводить ночи в борделях. Военная служба не отнимала много времени: всего два-три часа в день, домашние дела выполняли слуга и повар, а «цикада» Чжан по дружбе ссужал его немалыми деньгами, так что Чан мог позволить себе любые развлечения.

В те дни в одном из борделей он встретил поразительной красоты женщину по имени Яо Ицинь (Яо «Приятный цинь»[11]). Была она его ровесницей и так хороша, что Чан искренне влюбился. Он взял ее на содержание, дав ей новое имя — «Ечэн» («Искренняя девушка с берегов реки Ечанцзин»[12]

) и поселив в своей небольшой квартирке на территории Французской концессии.

Между тем события в Китае развивались стремительно. 25 декабря, в дождливый и ветреный рождественский день, в Шанхай из-за границы вернулся Сунь Ятсен, узнавший о событиях на родине из зарубежных газет. Через четыре дня 43 делегата от семнадцати из восемнадцати провинций империи, собравшиеся в городе Нанкине, в здании местного совещательного комитета по подготовке конституции, абсолютным большинством голосов избрали Сунь Ятсена временным президентом (за него проголосовали делегаты шестнадцати провинций). 1 января 1912 года он вступил в должность и объявил об образовании Китайской Республики.

Страна оказалась расколотой. В Пекине власть по-прежнему находилась в руках императора, опиравшегося на помощь реакционного генерала Юань Шикая, командующего крупнейшей в Китае Бэйянской армией, расквартированной на севере страны. В Нанкине же теперь заправляли Сунь Ятсен и Нанкинское собрание, которое 28 января было преобразовано во Временный сенат Китайской Республики. Гражданская война казалась неизбежной, и командир полка Чан Кайши готов был принять в ней участие. Вместе с «кровным братом» Чэнем они ратовали за открытый конфликт с Юань Шикаем.

Как раз в то время, в начале 1912 года, в Шанхай приехал старый враг Чэня, некто Тао Чэнчжан, напыщенный и самоуверенный молодой человек тридцати лет, тоже имевший заслуги перед революцией, но являвшийся главой «Союза восстановления суверенитета» («Гуанфухуэй»), конкурировавшего с «Объединенным союзом». Как и Чан Кайши, он был чжэцзянцем и выпускником той же японской военной школы «Симбу гакко» (Тао учился в ней в 1902–1903 годах). Он активно участвовал в антиманьчжурском движении с 1902 года, издавал журнал, собирал средства. Но, как и другие члены его союза, был открытым противником Сунь Ятсена. Тао сам стремился к власти, по крайней мере, в Чжэцзяне и соседней провинции Цзянсу, где находится Шанхай. Он во всеуслышание заявил, что покончит с всевластием Чэнь Цимэя в Шанхае и его соратников в Чжэцзяне. Чан впоследствии заявлял, что Тао не прочь был сам стать дуду Шанхая, так как «хотел разрушить организацию “Объединенного союза”», но пока в январе 1912 года баллотировался в губернаторы Чжэцзяна, рассчитывая на помощь членов тайных обществ ряда уездов провинции, среди которых пользовался влиянием. Он и сам являлся членом тайного чжэцзянского общества «Цветок дракона».

Но ему не повезло. Он проиграл выборы стороннику «Объединенного союза» и, очевидно, опасаясь, что теперь его силы и силы дуду Чэня стали неравными, поспешил «заболеть», спрятавшись в одной из шанхайских больниц — госпитале Святой Девы Марии на территории Французской концессии.

Но, как видно, Поднебесная была не для всех и уж точно не для него. Чэнь решил избавиться от конкурента любой ценой, поручив Чан Кайши провернуть это «деликатное дело». И тот вместе с верными людьми в два часа ночи 14 января 1912 года, проникнув в госпиталь и пробравшись в палату Тао на втором этаже, выстрелил политическому оппоненту в голову: «Не в силах сдержать ярость, он выхватил пистолет и прикончил <Тао> одним выстрелом». (Позже Чан заявлял, что уничтожил Тао потому, что узнал о его планах убить Чэнь Цимэя; он «страшно вознегодовал» и «решил избавиться от Тао, чтобы защитить революцию».)

Узнав об убийстве, президент Сунь Ятсен, хоть и ненавидевший конкурента, лицемерно заявил, что «наша республика будет всегда горевать» о господине Тао Чэнчжане, «заслуги» которого «перед революцией огромны». Он и его военный министр Хуан Син даже потребовали от Чэнь Цимэя «найти убийц». Но, конечно, смерть Тао и ослабление «Союза восстановления суверенитета» были им на руку. Как и в конце XVIII века во Франции революция, «как Бог Сатурн, пожирала своих детей», вырождаясь в бандитские разборки.