Чан Кайши

Вскоре после переезда в Нанкин, 6 мая 1946 года, Чан получил приглашение Сталина посетить Москву. Это приглашение передал ему через Цзинго военный атташе посольства СССР Николай Васильевич Рощин. Чан вежливо отказался под предлогом того, что ситуация в Китае чересчур серьезна. Как пишет американский историк Стивен И. Левин, «он стремился избежать двухсторонних советско-китайских переговоров, предпочитая многостороннюю дипломатию, в которой американская поддержка могла компенсировать слабость Китая».

Война тем временем продолжалась. 23 мая гоминьдановские войска отбили у коммунистов Чанчунь. А за несколько дней до того взяли крупнейший город Маньчжурии Шэньян. Чан вместе с женой посетил его.

А в июне 1946 года благодаря неимоверным усилиям Маршалл смог опять достичь перемирия. Но и оно длилось недолго. Раскручивавшуюся пружину войны сжать было невозможно. В последней попытке вразумить Чана американское правительство в конце июля 1946 года ввело эмбарго на поставки вооружения его армии. Но и это не помогло.

В июле 1946 года Трумэн назначил нового посла в Китае — Джона Лэйтона Стюарта, крупного китаеведа и миссионера, родившегося и прожившего в этой стране (с перерывами) 52 года. С января 1919 года Стюарт руководил Яньцзинским университетом в Пекине, финансировавшимся американцами. Мысль сделать его послом Трумэну подсказал Маршалл, чувствовавший недоверие Чана к себе и считавший, что вдвоем со Стюартом (кстати, личным другом Чана и Мэйлин) ему будет легче влиять на генералиссимуса. Стюарт, правда, был уже довольно пожилым — ему исполнилось 70 лет, но это не смущало ни Трумэна, ни Маршалла, который познакомился со Стюартом в апреле 1946 года в Нанкине и с тех пор стал тесно сотрудничать с ним. Кандидатура Стюарта получила единогласную поддержку в Сенате США, а также полное одобрение Чан Кайши. Все надеялись, что именно Стюарт, американец по происхождению и китаец по духу, сможет помочь Чану в решении непростых проблем. После вручения верительных грамот Стюарт сказал генералиссимусу, что хочет поддерживать с ним отношения на основе их долгой дружбы, а не как американский чиновник.

Но именно в июле гражданская война опять обострилась. Под предлогом необходимости централизовать власть в условиях войны Чан стал всеми силами укреплять личную диктатуру, огнем и мечом искореняя диссидентов. В том же июле в Куньмине (провинция Юньнань) охранка расправилась с двумя лидерами Демократической лиги (прокоммунистической организации китайской интеллигенции, созданной в 1944 году), в том числе со знаменитым поэтом Вэнь Идо. Это вызвало широкий резонанс и в Китае, и за рубежом: в оппозиции к Чан Кайши и Гоминьдану оказалось еще больше людей, а либеральная западная общественность стала еще активнее подвергать Чана критике.

Чан и американцы все больше не понимали друг друга. «Взгляды и действия генералиссимуса были взглядами и действиями милитариста старой формации, а потому, как и другие милитаристы, он не пользовался любовью народа», — отмечал Трумэн. А Чан писал в дневнике: «Американцы по характеру очень наивны, они смешны, как дети». 10 августа президент США направил Чану письмо, выразив «серьезное беспокойство американского народа по поводу быстро ухудшающейся политической обстановки в Китае», подчеркнув, что, с его точки зрения, миссия Маршалла «оказалась бесполезной». Он обвинил во всем «экстремистские элементы как в Гоминьдане, так и в компартии», намекнув, что прекратит помощь, если Чан не исправит ситуацию, и призвав генералиссимуса сообщить ему «в ближайшем же будущем» что-нибудь «ободряющее». Но Чан не внял Трумэну и, встретившись с Маршаллом через шесть дней в Гулине, прямо заявил, что «коммунисты нарушают все условия перемирия… открыто проводя политику силы». Он объяснил, что ситуация изменилась и коммунисты теперь «работают рука об руку с советским правительством». Маршалл попытался возразить, заметив, что «во многих случаях силу применяло именно правительство», но Чан не стал его слушать, объявив, что «не верит коммунистам». «В настоящий момент генералиссимус, похоже, явно склоняется к политике силы как единственному приемлемому решению», — сделал вывод Маршалл, через некоторое время написавший Трумэну, что они со Стюартом «загнаны в угол».