Чан Кайши

Ракеты были крайне необходимы Чану, так как в 1959 году в Красном Китае создалась особенно тяжелая ситуация — и в связи с провалом «большого скачка», и в связи с мятежом тибетцев, требовавших предоставления независимости. Чан вновь стал рассматривать возможность вторжения на материк. Еще за пять дней до восстания в Тибете, 7 марта 1959 года, в интервью итальянской газете «Коррьере делла сера» («Вечерний вестник») он заявил: «Если на китайской земле произойдет восстание, мы не будем сидеть сложа руки. Мы высадимся на континенте и выиграем битву. Я думаю, что Советский Союз ни в коем случае не вмешается в это дело, потому что побоится увязнуть в Китае, как это было с японцами. Кроме того, я убежден, что Советский Союз не использует ядерное оружие, ибо знает, что таким образом он может спровоцировать мировую войну… Советский Союз не хочет войны, по крайней мере, в данный момент. Это единственный пункт, по которому я согласен с Хрущевым».

Мятеж тибетцев, начавшийся 12 марта, был, однако, жестоко подавлен коммунистическими войсками. И, несмотря на моральную поддержку восставших, Чан Кайши так и не вторгся на континент. Духовный лидер Тибета Далай-лама бежал в Индию, а Чан продолжил укреплять оборону Тайваня за счет американцев, по-прежнему твердя, что «контрнаступление против континентального Китая — это наш долг», однако подчеркивая, что эта задача — «на 70 проц<ентов> является политической задачей и лишь на 30 проц<ентов> — военной». Все это, как и прежде, позволяло ему сплачивать Гоминьдан и Национально-революционную армию.

Особенно важным в жизни Чан Кайши стал 1960 год. В марте 1960-го, исходя из «Временных статей на период мобилизации для подавления смуты», принятых в 1948 году, а затем продленных, Национальное собрание избрало Чана президентом на третий срок (напомним, что Конституция Китайской Республики не позволяла президенту переизбираться в третий раз). Показательно, что за три месяца до выборов, 23 декабря 1959 года, Чан, выступая перед двумя тысячами активистов Гоминьдана, заявил, что он «против поправки в Конституции». Но это была игра. В Вашингтоне, не догадываясь об этом, приветствовали его решение, считая, что Чана заменит вице-президент Чэнь Чэн. Американцы даже собирались пригласить Чэнь Чэна посетить США. Но Чан Кайши быстро перестроился и на выборах получил целых 98,1 процента голосов депутатов (за него проголосовал 1481 человек из 1509). Генерал Чэнь Чэн, вновь баллотировавшийся в вице-президенты, получил 91,8 процента (1381 голос из 1505). Чан опять мог праздновать победу. В 12 часов 30 минут пополудни тысячи людей, несмотря на дождь, собрались перед Президентским дворцом. В руках у них были портреты Чан Кайши и плакаты с надписью «Мы пойдем за Чаном на материк».

Вторым значимым моментом стал визит на Тайвань главного союзника Чана — Эйзенхауэра вместе с сыном и невесткой. Это был первый в истории визит американского президента в Китай, а потому, конечно, он имел историческое значение, хотя Эйзенхауэр пробыл в Тайбэе менее 24 часов. Он прибыл туда днем 18 июня на вертолете (взлетевшем с одного из кораблей 7-го флота), провел две беседы с Чан Кайши и Мэйлин и выступил перед огромной толпой горожан, собравшихся на площади перед Президентским дворцом в центре Тайбэя. (По официальным данным, присутствовало более полумиллиона человек.)

Чан был несказанно рад принять Эйзенхауэра, так много сделавшего для укрепления Тайваня. Неподдельную радость выказывали и простые тайваньцы. От аэропорта Суншань до резиденции Чан Кайши обе стороны широкого проспекта заполнило море людей, радостно махавших флажками Китайской Республики и США. Среди них были и привезенные гоминьдановцами представители островов Цзиньмэй и Мацзу. Люди танцевали, отовсюду неслась веселая музыка.

Чан Кайши встречал Эйзенхауэра в аэропорту — в парадном военном мундире, с орденом Синего неба и Белого солнца на левой стороне груди. Чан очень любил этот орден, хотя он был второй по значению наградой в Китайской Республике. У Чана имелся и высший орден — Национальной славы, которого он удостоился 10 октября 1943 года, в годовщину Синьхайской революции, но надевал он его редко. Орден Синего неба и Белого солнца был особенно дорог ему тем, что он получил его за объединение страны в результате Северного похода (орден был вручен ему в 1930 году).

Выглядел Чан Кайши для своих лет (ему шел уже 73-й год) неплохо: поджарый, с красивыми седыми усами и живыми глазами. Только вот стал сутуловат, да и голос больше не поднимался до прежнего резкого стаккато. Мэйлин же, приехавшая с мужем в аэропорт, была, как всегда, неотразима; 63 года ей никак нельзя было дать. По-прежнему элегантная и хрупкая, одетая в бело-голубое платье-ципао, она произвела на американского президента самое приятное впечатление. Мэйлин тоже была кавалером ордена Синего неба и Белого солнца, который Чан вручил ей сразу после Каирской конференции за большой вклад в переговоры с Рузвельтом, но она его не надела.