Чан Кайши

И вскоре на одной из вечеринок в Китайско-германском обществе культурных и экономических связей Вэйго познакомился с красивой девушкой Цю Жусюэ, чье христианское имя было Эллен. Была она на 18 лет моложе Вэйго, но у них имелось много общего. Как и он, она любила Германию, поскольку родилась там, ее мать была немкой. Отец Эллен, китайский инженер и будущий профессор Национального университета на Тайване, познакомился с ее матерью в Ганновере, когда работал над докторской диссертацией в Университете Лейбница.

В Эллен нельзя было не влюбиться: правильные черты лица, тонкие брови, пухленькие губки, пышные черные волосы. И при этом обворожительная улыбка. Вэйго представил ее своей приемной матери Ечэн, жившей в городе Тайчжуне, и отцу. Обоим она понравилась. В 1955 году они обручились, а через два года, после того как Эллен закончила учебу в Японии, поженились. В 1958 году Вэйго был назначен командиром 1-й танковой дивизии, расквартированной недалеко от Тайбэя, в местечке Хукоу, а в 1961-м он получил звание генерал-лейтенанта.

В политической жизни Тайваня меж тем происходили весьма серьезные вещи. В первой половине 1955 года продолжались интенсивные обстрелы островов Цзиньмэй и Дачэнь с китайской территории. Войска чанкайшистов в ответ бомбили окраины фуцзяньского города Сямэня. Со дня на день ожидалось коммунистическое вторжение на Тайвань. Президент США Эйзенхауэр всерьез обсуждал с членами своей администрации возможность применения небольших атомных бомб против военных объектов КНР, чтобы остановить агрессора.

В отличие от Трумэна новый президент США относился к Чану тепло, считая его близким «союзником», пусть «гордым и иногда упрямым», но одним из «бесстрашных лидеров». Американцы по-прежнему полностью контролировали военный бюджет Тайваня, но Эйзенхауэр не позволял себе третировать Чана так, как это делал Трумэн. Более того, полагал, что «ради поддержания престижа Чан Кайши и морального духа его войск любое изменение в военном и политическом планировании <на Тайване> должно осуществляться под руководством Чана; самое главное — нельзя давать повода общественности думать, что изменения происходят из-за вмешательства и под давлением Америки».

В то же время Эйзенхауэр всеми силами старался защитить Тайвань. Еще в августе 1954 года, до заключения Договора о взаимной обороне, он на одной из пресс-конференций заявил: «Любое вторжение на Формозу должно вначале преодолеть <наш> 7-й флот».

Вместе с тем Эйзенхауэр понимал: «Если мы ввяжемся во всеобщую войну, логичным противником будет Россия, а не Китай, так что мы должны будем ударить там <по России>». А этого-то он совсем не хотел. Поэтому, с одной стороны, давал понять и китайским, и советским коммунистам, что может применить ядерное оружие для защиты Тайваня, а с другой — по совету своего госсекретаря Джона Фостера Даллеса — предложил Чану компромисс: отдать коммунистам небольшие острова Дачэнь, находящиеся в 200 морских милях от Тайваня, но укрепить оборону основных островов.

Чан Кайши вынужден был согласиться, и 4 февраля американские корабли начали эвакуацию гоминьдановских войск с островов Дачэнь, которая заняла неделю. 15 же марта Даллес, а 16-го Эйзенхауэр открыто заявили, что применят тактическое ядерное оружие в случае всеобщей войны в Азии. «Я не вижу причин, почему его не следует применять точно так же, как вы применяли бы пули или что-нибудь еще», — объяснил Эйзенхауэр журналистам.

В ответ коммунисты тоже пошли на уступки. На проходившей в Бандунге (Индонезия) в апреле 1955 года конференции двадцати девяти стран Азии и Африки Чжоу Эньлай, бывший тогда и премьером, и министром иностранных дел КНР, заявил, что китайский народ не хочет конфликта с США, предложив американцам сесть за стол переговоров. Он также не исключил возможности «мирного освобождения Тайваня». Тайваньский кризис был на какое-то время разрешен, и американцы даже начали переговоры с китайскими коммунистами на консульском уровне в Женеве (затем встречи были перенесены в Варшаву и переведены на уровень послов обеих стран).