Чан Кайши

Однако реальная власть сосредоточилась уже в руках Цзинго, в мае 1972 года сменившего С. К. Яня на посту председателя Исполнительной палаты. Чан Кайши почти совсем отошел от дел, а в июле 1972-го вообще тяжело заболел. Случайно простудившись, он, несмотря на интенсивное лечение, чувствовал себя все хуже. Его лечащий врач Сюн Вань рассказывает: «Помню, как-то на озере Жиюэ-тань господин Чан попросил меня зайти поговорить, и я тут же заметил, что у него не все в порядке с речью. Мне показалось, что у него микроинсульт». Доктор забеспокоился, и Чана перевезли в его новую резиденцию Возрождение, находившуюся высоко в горах Янминшань. Здесь было прохладнее, но, к сожалению, фэншуй (организация пространства в соответствии с даосскими представлениями) оказался неблагоприятным. Как-то гуляя по окрестностям, Чан вдруг ощутил тяжесть в ногах. Он остановился, не в силах сделать ни шагу. Врачи и телохранители перенесли его в дом и уложили в постель. Но ему становилось все хуже. Сюн посоветовал госпитализацию, и Чан согласился. «Хорошо, я поеду в госпиталь», — проговорил он заплетающимся языком, но не смог встать. Он вдруг весь обмяк и уткнулся лицом в руки доктора. Сюн вколол ему нужное лекарство и привел в чувство, но от госпитализации пришлось отказаться. Из соседнего Госпиталя ветеранов прибыла группа врачей, и Чана стали лечить на дому. Вечером 21 июля 1972 года он сделал очередную запись в дневнике, которая оказалась последней: «Отомстим за позор[126]. Я сегодня очень устал, на душе неспокойно. Днем заходил Аньго

[127]. Потом с Цзинго катались в машине по горным дорогам». На следующее утро у него началась пневмония, он стал задыхаться и в 17 часов впал в кому.

6 августа с величайшей осторожностью Чан Кайши перевезли в Госпиталь ветеранов и по странной случайности поместили в палату номер 6. Хотя врачи, лечившие его, вряд ли читали Чехова. Все они тоже перебрались в госпиталь, заняв соседние палаты.

Между тем в мире началась волна официального признания КНР. В сентябре 1972 года премьер-министр Японии Танака посетил Мао Цзэдуна, и между КНР и Страной восходящего солнца были установлены дипломатические отношения. А через месяц состоялся обмен послами между КНР и ФРГ, а затем и многими другими странами.

Но Чан этого уже не знал, он лежал без сознания. Его постоянно окружали врачи во главе с Сюн Ванем, но они были бессильны. По предложению доктора Сюна из Америки пригласили известного кардиолога, доктора Пола Юя (Юй Наньгэна), заведующего отделением кардиологии в госпитале нью-йоркского Университета Рочестера. Но и он ничего сделать не мог. Чан медленно умирал, артериальное давление было высокое, дышать ему стало очень трудно.

Чан вышел из комы через полгода, в январе 1973-го. Очнувшись, он первым делом позвал Цзинго. Ему захотелось обсудить с ним государственные дела. С тех пор Цзинго каждый вечер приходил к нему с докладом. Как только солнце начинало клониться к закату, Чан спрашивал у врачей: «Цзинго пришел?» И если ему отвечали «да», тут же распоряжался: «Давайте ужин!» Без Цзинго он теперь не ужинал. Если же в палату заглядывал Вэйго, Чан уделял ему несколько минут, после чего говорил: «Ну хорошо, никаких дел нет, можешь идти!»

В середине 1973 года Чан Кайши стало лучше, он уже мог подниматься в кровати, и его стали вывозить на коляске в больничный двор. Но еще несколько месяцев он провел в госпитале, и только 22 декабря 1973 года врачи разрешили перевезти его в городскую резиденцию Шилинь. Туда же переехали Мэйлин, Жанетт и Цзинго, а также все лечащие врачи и медсестры. Поскольку больному становилось лучше, Пол Юй вернулся в Нью-Йорк, но доктор Сюн каждый день общался с ним по телефону.

В то время пока Чан болел, втайне от него госпитализировали и Мэйлин: у нее обнаружили рак молочной железы, и ей пришлось удалить часть груди. Но, сильная по природе, Мэйлин пережила болезнь. И 25 марта 1974 года даже смогла присутствовать на обеде в связи с отъездом с Тайваня посла США Уолтера П. Макконахи. По ее желанию на обеде присутствовал и Чан — в коляске, страшно исхудавший и мертвенно-бледный. В соседней комнате наготове был весь состав врачей с кислородным баллоном и медикаментами. Правда, помощь не понадобилась, Чан выдержал весь обед до конца. Но с тех пор больше уже никогда не показывался на публике.

Вплоть до апреля 1975 года он и правда чувствовал себя совсем неплохо и физически, и морально, а его мозг продолжал хорошо работать. Ежедневно в обеденное время к нему заходила Мэйлин, а каждый вечер — Цзинго, Чан с удовольствием общался с ними. Однажды он попросил и жену и сына зайти к нему вместе, после чего потребовал, чтобы они, взявшись за руки, поклялись любить друг друга после его смерти. Они выполнили требование.