Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 6. Рассказы, очерки, сказки

— О! — возразила русалка. — Наши платья ткутся из сияния светлячков!

— Да, — сказал я, — но таких уж не носят. И фасон теперь совсем не такой.

— С шлейфом? — взволнованно спросила русалка.

— Не сумею вам сказать, — сказал я. — Я в этом плохой знаток. Но мне пора уходить: скоро рассвет, а, насколько мне известно, вы, русалки, появляетесь только в темноте, правда? Итак, всего доброго, мадемуазель. А насчет кино подумайте!

Больше я этой русалки не видел. Думаю, ее сломанная берцовая косточка хорошо срослась. И можете себе представить: с тех пор русалки и вилы перестали появляться в Ратиборжской долине. Наверно, перешли в киностудии. Да вы сами в кино можете заметить: кажется, будто на экране двигаются барышни и дамы, а тела у них никакого нет, потрогать нельзя, всё — сплошь из одних лучей: ясное дело — русалки! Вот отчего приходится в кино гасить свет и следить за тем, чтоб было темно: ведь вилы и всякие призраки боятся света и оживают только впотьмах.

Из этого также видно, что в настоящее время ни призраки, ни другие сказочные существа не могут показываться при дневном свете, если только не найдут себе другой, более дельной профессии. А возможностей у них для этого хоть отбавляй!

Господи, мы с вами так заболтались, дети, что совсем забыли о волшебнике Мадияше! И не мудрено; ведь он не может ни шепнуть, ни губами пошевелить: сливовая косточка все сидит у него в горле. Он может только потеть от страха, пучить глаза и думать: «Когда же эти четыре доктора помогут мне?»

— Ну-с, господин Мадияш, — сказал наконец доктор из Костельца. — Приступим к операции. Но сперва нам надо вымыть руки, так как для хирурга самое главное — чистота.

Все четверо принялись мыть руки: сперва вымыли в теплой воде, потом в чистом спирте, потом в бензине, потом в карболке. Потом надели чистые белые халаты… Ой, миленькие, сейчас начнется операция! Кто боится, пускай лучше закроет глаза.

— Винцек, — сказал доктор из Горжичек, — подержи пациенту руки, чтоб он не шевелился.

— Вы готовы, господин Мадияш? — важно спросил доктор из Упице.

Мадияш кивнул головой. А сам ни жив ни мертв, колени трясутся от страха.

— Тогда приступим! — провозгласил гроновский доктор.

Тут доктор из Костельца развернулся и дал волшебнику Мадияшу такого тумака, или леща, в спину, что загремело так, будто гром грянул, и в Находе, Старкоче, даже в Смиржицех народ стал оглядываться, не начинается ли гроза;

земля затряслась, и в Сватонёвицах обвалилась галерея в заброшенной шахте, а в Находе закачалась колокольня;

по всему краю до самого Трутнова, Полице и еще дальше вспугнулись все голуби, все собаки залезли от страха к себе в конуру и все кошки спрыгнули с печи;

а сливовая косточка выскочила у Мадияша из горла с такой огромной силой и скоростью, что залетела за Пардубице и упала только возле Пржелоуче, убив в поле пару волов и уйдя на три сажени два локтя полторы стопы семь дюймов четыре пяди и четверть линии в землю.

Сперва выскочила у Мадияша из горла сливовая косточка, а за ней слова: «…тюх нескладный!» Это была застрявшая половина той фразы, которую он хотел крикнуть веснушчатому Винцеку: «Ах ты, пентюх нескладный!» Но она не улетела так далеко, а упала тут же, за Козефовом, перешибив при этом старую грушу.

После этого Мадияш разгладил усы и промолвил:

— Очень вам благодарен!

— Не за что, — ответили четыре доктора. — Операция прошла удачно.

— Только, — прибавил упицкий доктор, — чтобы совсем избавиться от этой болезни, господин Мадияш, вам надо сотню-другую лет отдохнуть. Настоятельно рекомендую вам, как и гавловицкому водяному, переменить воздух и климат.

— Я согласен с коллегой, — поддержал гроновский доктор. — Вы нуждаетесь в обилии солнца и воздуха, как принцесса Сулейманская. Исходя из этого, я горячо советовал бы вам пожить в пустыне Сахаре.

— Я, со своей стороны, разделяю эту точку зрения, — добавил костелецкий доктор. — Пустыня Сахара будет для вас чрезвычайно полезна, господин Мадияш, уже по одному тому, что там не растут сливы, которые могли бы явиться серьезной угрозой вашему здоровью.

— Присоединяюсь к мнению уважаемых коллег, — сказал доктор из Горжичек. — И уж раз вы — чародей, господин Мадияш, так в этой пустыне вы получите возможность исследовать и продумать вопрос о том, как наколдовать в ней влагу и плодородие, чтобы там могли жить и работать люди. Это была бы прекрасная сказка.

Что оставалось делать волшебнику Мадияшу? Он вежливо поблагодарил четырех докторов, упаковал свои волшебные чары и переехал с Гейшовины в пустыню Сахару. С тех пор у нас нет ни чародеев, ни колдунов, и это очень хорошо. Но волшебник Мадияш еще жив и размышляет над вопросом о том, как бы наколдовать в пустыне поля и леса, города и деревни. Может быть, вы, дети, дождетесь этого.

Были у меня собака и кошка[54]

(рисунки Карела и Йозефа Чапеков)

Минда, или О собаководстве[55]

© перевод Д. Горбова

Человек заводит себе собаку по одному из следующих мотивов:

1) чтобы производить эффект в обществе;