Чародей

Он искал следы, которые оставил Иштар, убегая из узкой долины, и шел по ним, пока возможно было различать их на земле, высушенной солнцем так, что она растрескалась и стала походить на мозаику.

Таита остановился и присел. Из мешочка он вынул кусочек высушенного корня и положил его в рот. Пережевывая его, он раскрыл и простер сознание, чтобы обнаружить ауру Мидийца, след, который тот оставил. Когда корень обострил его чувства, Таита на краю поля своего видения узрел искомую ауру. Это была тень, грязно-серая, призрачная, исчезающая под прямым взглядом. Каждый человек обладал собственной аурой. Нефер Сети по причине благородной и божественной внутренней сущности испускал розовое свечение, которое Таита легко обнаруживал. Именно по этому слабому розовому свечению Таита нашел Нефера после того, как того ранил лев, когда вместе с Минтакой фараон заблудился в пустыне около Даббы.

Аура Иштара Мидийца была темной и грязной. Таита встал и пошел дальше по этому призрачному следу, поторапливаясь и постукивая посохом по камням. Очень часто в расплывчатом отпечатке ноги на участке более мягкой земли или недавно сдвинутой с места гальке он видел подтверждения того, что на правильном пути.

Иштар повернул на юг, затем снова двинулся по направлению к Галлале. Таита встревожился и ускорил шаг. Если Иштар пытается подобраться к Неферу, чтобы снова навредить, Таита должен перехватить его. Однако преследование привело его к одной из колесниц, которые Трок бросил во время марша от побережья. Иштар что-то достал из разбитой колесницы, и Таита закрыл глаза и попытался увидеть, что это было.

– Водяной мех, – пробормотал Таита и увидел, где колдун отгреб в сторону землю, чтобы извлечь мех из-под борта опрокинутой колесницы. Еще один сухой и пустой мех все еще висел там. Иштар оставил его, вероятно поняв, что сможет унести только один полный мех. Таита подобрал пустой мех и повесил на плечо. Он покинул колесницу с мертвыми лошадьми в упряжи, уже начавшими смердеть, и продолжил преследование.

Забрав мех, Иштар направился обратно к Галлале. Поднявшись на вершину холма над городом, он затем ползком спустился к берегу ближайшего оросительного канала. На влажной глине, где он становился на колени, чтобы напиться и наполнить мех, который принес с собой, был ясно виден их отпечаток. Таита напился сам и тоже наполнил свой мех. Затем поднялся и пошел по следам, которые Иштар оставил, направившись обратно на восток по дороге к Сафаге и побережью. Таита пошел вслед за ним.

Наступила ночь, а Таита не останавливался. Иногда аура Мидийца полностью исчезала, но Таита шел по дороге. Иногда она проступала яснее, и Таита ощущал ее запах, слабый, неприятный запах плесени. Когда она показалась отчетливо, он смог понять сущность Мидийца, понять его мстительный характер. Маг определил, что Иштар напуган и потрясен неблагоприятным поворотом своей судьбы, но его силы все еще огромны. Он представлял большую и реальную опасность не только для Нефера и Минтаки, но и для самого Таиты. Если позволить ему бежать и восстановить иссякшие силы, он станет угрозой будущему Дома Тамоса и Апепи. Иштар был одним из высших адептов, но при этом злодеем, что делало его еще более опасным. Совершенно ясно, что он мог издалека читать мысли выбранных им жертв и наколдовать какие угодно мерзости, чтобы наслать бедствие на Нефера и Минтаку. Он мог вызвать в них пресыщение и охлаждение любви друг к другу, наслать страдания, неудачи и чуму, огорчения и болезнь без причины, умственные отклонения, безумие и в конечном счете смерть.

Даже Таита не был защищен от злобного духа Мидийца. Если позволить Иштару бежать, он сможет постепенно подорвать силы Таиты и расстроить его способности. Если только Таита не станет действовать сейчас, когда у него есть возможность уничтожить колдуна.

Над голыми холмами поднялась почти полная луна и осветила путь Таиты. Он шел широким ритмичным шагом, которым мог передвигаться почти так же быстро, как всадник. Он чуял – впереди Иштар не знает о преследовании и идет намного медленнее Таиты. С каждым прошедшим часом Таита все сильнее и ближе ощущал его ауру. «Я настигну его до восхода солнца», – подумал он и в тот же миг согнулся пополам и изверг на каменистую дорогу сильную струю рвоты. Ошеломленный внезапной ужасной тошнотой, Таита чуть не упал, но восстановил равновесие и выпрямился, вытирая с губ горький вкус желчи.

– Растяпа! – сердито упрекнул он себя. – Так близко от преследуемого мне следовало быть осторожнее. Мидиец заметил меня.

Он выпил воды из меха и осторожно пошел вперед. Нацелив посох перед собой, он стал медленно водить им из стороны в сторону. Внезапно посох в его руке потяжелел. Таита пошел в том направлении и увидел перед собой блестящий в лунном свете круг бледной гальки, выложенный на обочине дороги.

– Подарок Мидийца, – сказал он вслух.

Его вновь охватила тошнота, но он подавил ее, ударил в землю посохом и выговорил одно из слов власти:

– Нкуб! – Тошнота отступила, и он смог приблизиться к кругу.