Чародеи с Явы

За Гианьяром начинается пустыня, напоминающая фиолетовую Мексику. Вулкан Агунг изверг лаву в море и выжег на несколько километров вокруг всю растительность. Торчащие кое-где кактусы придают пейзажу удивительный южноамериканский колорит. Чёрные пляжи, сглаженные волнами, ни единого паруса на горизонте, иссушенное безмолвие — все это напрочь зачёркивает привычное представление о Бали. Но, как во всякой пустыне, здесь есть оазис: букет пальмовых деревьев вокруг вырубленного в камне колодца. Островок свежести, дающий жизнь обитателям соседней деревушки. На закате они приходят сами и приводят животных. Идти приходится по изборождённой морщинами каменистой береговой полосе, с перекинутым через плечо коромыслом: все с наслаждением окатывают себя колодезной водой. Женщины устроили за каменной оградой ванну. А детишки кладут на невысокий парапет полый ствол пальмы: сквозь дыры вниз льётся вода… получается оригинальный душ!

Так люди противостоят вулкану. Настанет день, и он вновь зарычит и выбросит из своего нутра смертоносную струю огня, но вода будет бить из земли вечно, чтобы поить и утешать людей.

По мере того как двигаешься по этой своеобразной балийской пустыне, все чаще наталкиваешься на поперечные расселины. Проливные дожди, время от времени все же обрушивающиеся на этот край, прорывают в толще вулканического пепла русла для однодневных речушек. Речушки быстро высыхают, но русла остаются, и дорога без конца спотыкается… Нет, пройти эти рвы не удастся. К тому же близится ночь; Агунг уже слился в одну грозную массу. На небе чётко выступает Южный Крест. Рокот волн становится сильнее из-за того, что море погрузилось во тьму. От нагревшейся земли поднимается терпкий аромат.

Высохшие русла приходится заваливать кусками лавы.

В ночи навстречу нам движется факел, его несёт балийка. Позади поскрипывает на плече у мужчины коромысло, темнота мешает определить, что у него в корзинах. Ловко ступая по камням, странная пара, окружённая зыбким жёлтым светом, исчезает в вязкой тьме по дороге на Карангасем. Мы же решили возвращаться в Сингараджу.

Дорога на Денпасар вьётся по склону вулкана до перевала Кинтамани. На дне громадной котловины, образовавшейся в стене лавы, неподвижно лежит, словно кусок льда, озеро; оно достигает семнадцати километров в диаметре. Лавовые потоки многочисленных извержений различаются по цвету: недавние — самые тёмные. Последнее извержение, случившееся в 1963 году, унесло три тысячи жизней. В феврале взорвался Агунг. Взрывом у него оторвало вершину — он так и стоит усечённым конусом. За соседом в марте последовал Батур. Извержения сопровождались таким выбросом пепла, что он на три дня закрыл небо над Сурабаей, а это в двухстах пятидесяти километрах отсюда! Смертоносной, однако, оказалась не лава, а горячие ядовитые газы, предшествовавшие извержению.

Несмотря на катастрофы, балийцы вновь и вновь селятся у подножия вулканов. Ведь огнедышащие горы — это божества, и, если они приходят в ярость, значит, дары и молитвы оказались недостаточны. Агунг сам во время последнего извержения показал это: потоки его лавы аккуратно обогнули храм, а все окрестные деревни разорили.

Причисленный к сонму богов, одинокий голый вулкан подавляет остров своим жутким величием. Пока он не пышет огнём и жаром.

А на южном берегу начинаетея парильня — привычная атмосфера Индонезии.

ГЛАВА XII

ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО И БЫТ

Городская жизнь на Бали мало отличается от деревенской: та же лёгкость и непринуждённость в движениях, люди ходят, не оглядываясь по сторонам. Каждый перекрёсток непременно украшен каменной статуей или алтарём с дарами из цветов и фруктов. Религия, вошедшая в ткань жизни города, придаёт улицам какое-то умиротворение, свойственное всему острову.

Как и в Джакарте, здесь вдоль каналов-кали выстроились многоэтажные дома. Машины, грузовики, велосипеды создают известное оживление, но ощущение безмятежности не проходит. Урбанизация, ощущаемая больше всего в Денпасаре, экономической столице острова, как это ни странно, ещё больше укрепила традиционные узы, связывающие балийцев и коренящиеся в недрах деревенской общины.

Взрослый житель Бали непременно должен иметь жену и детей. Дело в том, что каждый крестьянин выполняет определённые коллективные обязанности, а они делятся на мужские и женские работы. Главы всех семей, собираясь в центре деревни на «банджар» (сходку) под священной оградой, сообща принимают решения касательно ухода за храмами и школами; часто возникают неотложные дела в связи с грозящим извержением вулкана. Кроме того, балийский крестьянин состоит ещё членом особой группы — «субак»: она занимается поддержанием оросительных каналов. Только благодаря рациональной системе распределения воды балийцам удаётся снимать по два урожая риса в год: в сухой сезон, когда реки иссякают, воду берут из естественных резервуаров, какими остаются озера в кратерах. Водопровод из бамбуковых стволов нуждается в постоянном уходе, а кроме того, необходимо рыть каналы, туннели, насыпать дамбы.