Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра

Плешивый черт, прихватив с собой банджо, расположился по ту сторону от парапета, чудом умостившись на крохотном пьедестальчике, над экологически сомнительными водам Фонтанки. Пьедестальчик крепился к гранитному береговому откосу и принадлежал самому крохотному памятнику Северной Пальмиры – бронзовой фигурке Чижика-Пыжика. Так вот Несусветный Папаша оккупировал легендарную птичку вкупе с её постаментом и наяривал на американской балалайке «Чижик-пыжик, где ты был?». Самым пикантным в этом бесчинстве являлось то обстоятельство, что меломан пребывал в костюме Адама.

Любопытствующие граждане всё прибывали, а вокруг бесновалась небольшая, но шумная группа поддержки. Папашины оруженосцы были облачены в оранжевые футболки с намалёванным призывом «Скажи натуре – Да!». Пожилые интуристки, проплывающие мимо на прогулочных катерах, при виде обнажённого прелестника хватались за видеокамеры. Не переставая терзать дребезжащее банджо, Несусветный Папаша корчил им рожи и подмигивал: «Не робей, Европа!».

Наверху бестолково суетился толстый страж порядка, намереваясь пресечь безобразие, но не соображая, как это сделать. А вдоль акватории ему на помощь уже неслась моторка водной милиции.

Наблюдать далее похабные ужимки старого извращенца стало неинтересно, и Роджер двинулся дальше, сопровождаемый бессмертным мотивчиком: «Выпил рюмку, выпил две – закружилось в голове…».

* * *

Они встречались каждый день. Их притягивало друг к другу, как разноимённые частицы. Хотя оба знали, что вдвоем им не уместиться на этой тесной планете.

Это был поединок интеллектов и воль. Нелепый поединок, в котором соперники оказались братьями по духу, по глубинному, до корней волос, естеству. Поединок, который должен окончиться смертью. Они оттягивали свой личный час «Ч», час убийства, убегали от него в бесконечное выяснение истины и в прочие околичности. Надрывая жилы, они самозабвенно лгали себе, – сильные, битые жизнью мужчины, не склонные к сантиментам и давно не боящиеся крови.

* * *

Он все равно не спал, но когда среди ночи затрезвонил вдруг телефон, Роджер покосился на часы: «Кому это приспичило – в начале третьего?».

– Товарищ Залевский, с вами будет говорить нарком! – отчеканила телефонная мембрана.

Не успел Роджер открыть рот, как в трубке прозвучал лисий, вкрадчивый голос:

– Михаил Леонидович, это ведь ваши слова: «Мы должны уничтожить врага до конца. И мы его уничтожим». А что на деле? Вы у себя в Ленинграде расстреляли только 85 тысяч врагов. И это – за четыре года! Лично я пока не склонен расценивать такую пассивность как волокиту и саботаж. Но – только пока. И учтите: Особое совещание НКВД цацкаться не станет, старые заслуги вас не спасут. Жду от вас решительного усиления работы!

В трубке стенокардическим пульсом защёлкали гудки отбоя…

…Роджер провалился в сон уже под утро – когда подушка, кажется, насквозь пропиталась его думами и оттого сделалась бугристо-каменной. Подполковнику снилось, что он заглянул на дискотеку…

– Привет, сявки! – рявкнул в микрофон диск-жокей, подозрительно смахивающий лицом на президента Фатеева. – Дискотека начинается! Рад вас видеть на нашем лохотрончике! Сегодня весь вечер с вами буду я, ваш любимый и всенародно избранный ди-джей Фат! Гарантирую бешеную релаксацию! Чтоб я сдох, сявки: вы ещё не нюхали такого релакса! Кайфуйте, тащитесь и отрывайтесь по полной программе! А теперь – музончика!

Сперва для разогрева публика вяло отплясала положенное под государственный гимн и «Боже, царя храни!», потом пошло веселей. Народ и впрямь начал «отрываться», градус всеобщего кайфа неуклонно подбирался к апогею.

Забредший по случаю министр обороны выплясывал, ухватив за талию самонаводящуюся ракету с разделяющейся ядерной боеголовкой. Могучий скинхед, поигрывая кастетом, тащил в центр круга упирающуюся студентку из Зимбабве. Император Петр Первый вел в танце главу Петербургского правительства и, хмурясь, выслушивал пояснения, что Медный всадник придётся снести – на этом месте будет выстроен бизнес-центр с казино и подземной автостоянкой.

За стойкой бара жонглировал разноцветными бутылками некий хмырь со всероссийски знакомым лицом – не то думский депутат, не то сенатор из Совета Федерации. Сбоку от него красовался ценник с весёленьким названием: «Почем нынче опиум для народа? или Балдейте на здоровье!». Под названием перечислялся ассортимент: марихуана, анаша, государственное телевидение, героин, брифинги, «колеса»…

Тут неожиданно для Ледогорова заиграли его любимое «В Кейптаунском порту».

– Белый танец, сявки! Дамы приглашают кавалеров! – заорал, перекрикивая «музончик», заводной ди-джей Фат.