Час волка

Михаил и не собирался. Он лежал на брюхе, следя за кружившими в вышине воронами, и хотел, чтобы какая-нибудь из них упала ему прямо в зубы. Он не хотел ощущать запах Виктора, это слишком напоминало ему про расплывчатые фигуры с ружьями.

Виктор вздохнул, понурил голову. Медленно и осторожно он начал спускаться со скалы, тело его хрустело в суставах. Михаил встал и полез за ним, чтобы предохранять его от падения. — Не нужна мне твоя помощь! — закричал Виктор. — Я — человек, и в помощи твоей не нуждаюсь! — Он спустился со скалы в пещеру, вполз в нее и лег, свернувшись, уставившись в пустоту. Михаил скрючился на выступе перед пещерой, ветерок ерошил его шерсть. Он следил за воронами, кружившими в небе подобно черным бумажным змеям, и во рту у него выделялась слюна.

На весеннем солнце лес пробуждался. Виктор не превращался в волка; Михаил не превращался в человека. Виктор все больше слабел. Холодными ночами Михаил влезал в пещеру и ложился к нему, согревая его теплом своего тела, но сон Виктора был хрупок. Его постоянно мучили кошмары и он вскакивал, зовя то Ренату, то Никиту, то еще кого-нибудь из ушедших. В теплые дни он взбирался на скалу над расселиной и там замирал, глядя в сторону подернутого дымкой западного горизонта.

— Ты должен уехать в Англию, — говорил Виктор черному волку. — Именно так, в Англию. — Он кивнул головой. — В Англии люди цивилизованные. Они не убивают детей. — Он дрожал; даже в жаркие дни его плоть была холодна, как пергамент. — Ты слышишь меня, Михаил? — спросил он, и волк поднял голову и уставился на него, но не ответил.

— Рената? — Виктор говорил в воздух. — Я ошибался. Мы жили поволчьи, но мы — не волки. Мы — человеческие создания, и мы принадлежим тому миру. Я ошибался, когда держал всех здесь. Ошибался. И каждый раз, когда я гляжу на него, — он показал на черного волка, — я понимаю, что поступал неправильно. Для меня уже слишком поздно. Но не для него. Он может уйти, если хочет. Он должен уйти. — Он покрутил сцепленными худыми пальцами, будто бы пытался найти, а затем словно бы нашел решение проблемы. — Я боялся мира людей. Я боялся боли. И ты тоже, Рената, верно? Я думаю, мы все боялись. Мы могли бы уйти, если бы решились. Мы могли бы научиться тому, как выжить в тех диких условиях. — Он поднял голову в сторону запада, в сторону невидимых деревень, поселков и городов за горизонтом. — О, там — ужасные места, — тихо сказал он. — Но именно там место Михаилу. Не здесь. Вовсе не здесь. — Он оглянулся на черного волка. — Рената говорит, что ты должен уйти.

Михаил не шевельнулся; он дремал на солнце, хотя слышал все, что говорил Виктор. Хвост его бессознательным движением согнал муху.

— Ты мне не нужен, — сказал Виктор с раздражением в голосе. — Ты думаешь, что поддерживаешь мою жизнь? Как же! Я могу поймать голыми руками то, мимо чего твои челюсти сто раз промахнутся! Ты думаешь, это — преданность? Это — глупость! Превращайся обратно. Сынок, ты меня слышишь?

Зеленые глаза черного волка открылись, потом опять лениво закрылись.

— Ты — идиот, — решил Виктор. — Я тратил время на идиота. О, Рената, зачем ты ввела его в стаю? Перед ним жизнь, а он хочет отказаться от чуда. Я ошибался… я сильно ошибался. — Он встал, все продолжая ругаться, и опять полез в пещеру. Михаил тут же поднялся и последовал за ним, следя за движениями старика. Виктор отогнал его, как всегда, но Михаил все-таки шел за ним.

Шли дни. Начиналось лето. Почти каждый день Виктор забирался на скалу и разговаривал с Ренатой, а Михаил лежал рядом, наполовину слушая, наполовину дремля. В один из таких дней до них донесся гудок паровоза. Михаил поднял голову и прислушался. Машинист паровоза пытался отогнать с путей животное. Может, стоило сбегать туда ночью, посмотреть, не сшиб ли кого-нибудь паровоз? Он положил голову, солнце грело ему спину.

— У меня есть еще один урок для тебя, Михаил, — тихо сказал Виктор, после того как затих гудок паровоза. — Может бы, самый важный урок. Живи свободным. Это все. Живи свободным, даже если тело твое в оковах. Живи свободным тут. — Он дотронулся дрожавшей рукой до головы. — Это то место, где никто не может сковать тебя. И — может быть, это самый трудный урок, который нужно выучить, Михаил, но: любая свобода имеет свою цену, но свобода разума бесценна. — Он сощурился, глядя на солнце, и Михаил поднял голову, глядя на него. Что-то новое прозвучало в голосе Виктора. Что-то окончательное. Это напугало его, хотя ничто не пугало его с тех пор, как за его семьей пришли солдаты. — Тебе нужно покинуть это место, — сказал Виктор. — Ты — человеческое создание, и ты принадлежишь тому миру. Рената со мной согласна. Ты находишься здесь из-за старика, который разговаривает с духами. — Виктор повернул голову к черному волку, и его янтарные глаза Виктора сверкнули. — Я не хочу, чтобы ты был здесь, Михаил: жизнь ждет тебя там! Ты понимаешь?

Михаил не повернулся.