Час волкодава (Фирма 'Синяя Борода')

Каково же было удивление Черепа, когда распахнулась комнатная дверь и из коридорчика прихожей на скрипучий паркет, усеянный листочками черновиками Мишиной диссертации, уверенно шагнул отнюдь не Макарыч, а высокий крупногабаритный мужчина в синей джинсовой униформе, сапогах-казаках, бейсболке с загогулиной "найк", надвинутой глубоко на лоб, впритык к темным очкам-"ха-мелеонам".

Войдя, незнакомый мужчина замер манекеном. Ноги на ширине плеч. Руки свободно опущены. Массивная нижняя челюсть неподвижна. Человек-статуя. Каменный гость в джинсовой паре "Вранглер". Если что и шевелилось в этой плотно сбитой массе тугих мускулов, обтянутых джинсовой тканью, так это, наверное, глазные яблоки. Спрятанные под непрозрачным стеклом глаза наверняка шарили сейчас по комнате, "считывали картинку", оценивали ситуацию.

- А где Макарыч? - вытаращился на пришельца Череп. - Слышь, сосед? Макарыч наш куда делся, в натуре, а?

Игнорируя риторический вопрос обалдевшего Черепа, пришелец обратился к Чумакову:

- Михаил Викторович, вас обижают?

Знакомый голос. Вчера тем же ровным грудным голосом с металлическими нотками поблагодарил Чумакова раненный в плечо богатырь, выходя из состояния наркоза.

Ответить Миша не мог. Голосовые связки еще не оправились после знакомства с ребром ладони милиционера-садиста. Максимум, что сумел Чумаков, - закатить глаза и, сморгнув слезную пелену, взглянуть в темные провалы очков похожего на волкодава мужчины.

- Обижают, - бесстрастно констатировал человек-волкодав.

Первым опомнился Креветка. Череп, глупо моргая, пялился на российскую реинкарнацию Арнольда Шварценеггера как баран на новые ворота, а Креветка, часто битый тщедушный недомерок, остро почуял гусиной кожей боль синяков, сунул дрогнувшую руку в просторный карман расклешенных штанов, нащупал там трофейную мини-сирену фирмы "Экскалибэр", выхватил звуковой шокер и почти в точности повторил Мишины вчерашние маневры в "Трех семерках".

Активизированная Креветкой сирена, взорвавшись децибелами, упала к ногам бугая в джинсуре. Как и давеча, шокированный безумным воем, дурачок Череп непроизвольно дернулся и долбанулся ребрами о письменный стол. Стиснув под мышкой сумку с лекарствами, Креветка пулей проскочил мимо Черепа, прыгнул, пытаясь вписаться в промежуток между богатырем в темных очках и дверным косяком, стараясь угрем проскользнуть в прихожую. Как и Чумаков вчера во время попытки побега из дома раненого Волкодава, Креветка решил удалось! Прорвался! Но точно так же, как и Миша, был пойман за шкирку невероятно сильной рукой.

Тельняшка затрещала по швам. Креветку подбросило вверх, мотнуло в сторону и кинуло на стену. Пролетев с метр, молодой наркоман врезался в обклеенный обоями бетон, отскочил от стены мячиком и шлепнулся на пол тряпичной куклой.

Разделавшись с Креветкой, атлет не спеша поднял ногу, обутую в остроносый сапожок, шагнув, раздавил каблуком "удароустойчивый" корпус сирены-шокера. Из-под каблука так и брызнули во все стороны осколки фирменного изделия, воющее хитрое устройство замолчало, теперь уж навсегда.

Наконец-таки опомнился Череп. Схватил тяжелую фарфоровую пепельницу, что валялась перевернутая на краешке письменного стола, вооружился ею, словно пролетарий булыжником, размахнулся и... упал. Поздно опомнился бандит с лошадиной рожей. И размахивался долго. Вчерашний Мишин пациент опередил Черепа. Мощный гуттаперчевый кулак ударил по сжатым в оскале желтым зубам бандита. Череп мгновенно обмяк и рухнул, как от точного выстрела. Фарфоровая пепельница колесом покатилась по полу.

Победитель поправил покосившиеся темные очки, ткнув пальцем себе в переносицу, вразвалочку подошел к скрючившемуся на разобранной постели Мише Чумакову, чуть согнувшись, бережно обхватил его правой здоровой рукой за плечи.

- Вставайте, Михаил Викторович. Пойдемте в ванную. Вам нужно умыться. Кровь с лица смыть и вообще - теплая вода поможет оправиться. Верьте мне. Я знаю, что говорю.

Очередной раз оглушенный сиреной, Миша не понял сказанного, не разобрал слов, но уловил спокойный, уверенный тон. Мускулистый мужчина рядом успокаивал одним своим присутствием. От него будто исходили флюиды уверенной в себе силы, умной природной мощи.

Кое-как с посторонней помощью Миша доковылял до ванной. По пути увидел распростертое посреди прихожей тело в милицейском кителе и ничуть не удивился. Сильная рука помогла Мише забраться в ванну, включила душ.

- Отдыхайте, Михаил Викторович. Я пойду пока, разберусь там, в комнате. Не беспокойтесь. Все будет хорошо.

И Миша остался один под дождем теплых крупных капель.

"Все повторяется, - думал Чумаков, глотая воду. - Снова на сцене появляется волкодавообразный дядька, и меня моментально развозит, опять наступает расслабуха, и я его слушаюсь, как щенок-кутенок матерого зверя. Кто же он, черт побери? На фига приперся?.. Хотя, конечно, спасибо ему большое, приперся как нельзя вовремя. Непонятно только, откуда узнал адрес..."