Чаша отравы

На КПП Наташа предъявила паспорт и брачное свидетельство. Созвонилась с Григорием Валентиновичем — он приехать пока не мог, и это понятно: слишком горячая пора. Так или иначе, вопрос с пропуском решился относительно быстро.

В отделении, куда поступил Максим, им сказали ждать — его сейчас оперировали.

Прошло несколько часов. Наташа, вся вымотанная от переживаний, сидела, уткнувшись отцу в плечо. Слезы капали у нее из глаз.

Наконец, к ним подошел уставший хирург.

— Здравствуйте, — сказал он. — Вы родные Максима Дашкевича? Мне сказали, что вы ждете.

— Да, да... Здравствуйте, — Наташа и Егор Иванович поднялись. — Как он?

— Состояние тяжелое. Пока больше ничего сказать нельзя. Операция прошла успешно. Сейчас он в реанимации.

— Что с ним?

— Сочетанная травма. Сломаны конечности, ребра. Ушибы внутренних органов. Сильное сотрясение мозга. Две рубленых раны на левой ноге. Видимо, кто-то топором... ну, по крайней мере, небольшим, вроде туристического... ударил. Чудо, что бедренная артерия не задета, еще несколько миллиметров — и всё. И позвоночник, к счастью, цел. Ногу удалось сохранить, но восстановится ли в полной мере ее работоспособность, функция коленного сустава, пока говорить рано. Очевидно, нужны будут месяцы реабилитации. А, может, и еще операции.

У Наташи замерло сердце. Но, по крайней мере, Максим жив... Это самое главное.

Сволочи змагары. Выродки проклятые. В первый же день... подумала она.

Доктор вздохнул и сказал:

— Я ведь знаю Максима Григорьевича, правда, заочно. Мой учитель, Валентин Макарович, говорил, что у него два внука — Александр и Максим... Фото, помню, показывал — Максим на присяге, в начале срочной службы. А потом внезапно ушел, через полгода, супругу всего на год пережил. Светлая память им обоим, работали до последнего. Такая потеря... Прекрасные люди были. Врачи с большой буквы. Множество людей спасли... раненых «афганцев» в свое время...

— К сожалению, не довелось быть с ними знакомыми, я встретила Максима полтора года назад, когда их уже не было... — грустно произнесла девушка. — Спасибо... спасибо вам... — Когда можно с ним увидеться?

— Днем, очевидно... Сейчас в любом случае нельзя, он еще не пришел в себя.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Наташа.

Повернулась к отцу, обняла его и расплакалась.

Углич, 11 августа 2020 года

— Вань, а что вообще в Белоруссии происходит? — поинтересовался Дашкевич у Смирнова. — Ты историк, философ, политолог, экономист, юрист... правильно? Твое мнение? Я уже запутался. Одни одно говорят, другие другое...

— Отвечу без лакировок: фашистский мятеж, — уверенно произнес Иван.

— Именно фашистский? — возразил Денис. — Есть и те, кто нынешний режим в Белоруссии называет фашистским. Я это не утверждаю, но такое мнение есть. Там довольно жестко подавляют оппозицию, вообще, говорят, слова лишнего нельзя сказать.

— Ну, так понятно, что и такие ярлыки будут вешать. В оппозиционных каналах, особенно сейчас, когда всё бурлит, иного и нельзя встретить. Но надо смотреть, кому что выгоднее. Важно, кого подавляют. А подавляют только противников власти, по сути, выступающих за то, чтобы общество разделилось на тех, кто грабит, и тех, кто отдает грабителям последнее. Как говорил Ленин, за каждым политическим действием нужно уметь видеть интересы того или иного класса. Есть только два класса — собственников и трудящихся. Первые распоряжаются личными судьбами, трудом других, созданными ими богатствами, направляют своей волей развитие общества по тому пути, который лично, в шкурном понимании, считают нужным.

— Но они, со своей стороны, управляют, сплачивают всё общество в одно целое, действующее как единый механизм, — сказал Игнатенко.