Чаша отравы

— Да, — подтвердил Иван. — И это не пропагандистский ярлык от антиглобалистов всех оттенков. А соответствие строгому базовому определению фашизма.

— А такие его признаки, как террористические рычаги власти, ксенофобия, антисемитизм, диктатура, зажимание прав и свобод, травля инакомыслящих, разделение населения на полноценных и неполноценных, стравливание отдельных частей общества между собой? — поинтересовался Гена.

— Это не признаки, а инструменты, которые могут проявляться с той или иной степенью открытости, заметности, — объяснил Смирнов. — Хотя с течением времени система неизбежно тяготеет к всё более открытому их внедрению. Даже в самых развитых, традиционно демократических, странах.

— Даже в них? — удивился Денис.

— Да. Диктатура в том смысле, что базовые принципы не подлежат сомнению, и политические силы, представляющие интересы иных классов, никуда не пускают.

— Ну, не знаю... — сказал Игнатенко. — А как же Трамп?

— Трампа неизбежно скинут, причем демонстративно пойдя на фальсификации, чтобы показать силу. Его допустили на один срок только с целью концентрации на нем огня, чтобы спровоцировать симпатизирующие ему силы на неосторожные действия и в конечном итоге одним махом подавить всю остаточную субъектность национального капитала США. Сделать его навсегда подчиненным глобальному конгломерату.

— Вот как? Хм... — сказал Дашкевич. — Значит, все надежды на олицетворяемый Трампом реванш сил, противостоящих глобализму, бессмысленны?

— Разумеется. Смешно уповать на такое. То, что называют «глобализмом», а, по сути, глобальным фашизмом, — лишь продукт закономерного объективного развития, абсолютно естественного... Идем дальше. Зажимание прав и свобод простых граждан происходит уже на наших глазах везде. Ну, антисемитизм никому уже не нужен, это дело прошлого. А вот деление общества на полноценных и неполноценных, разжигание розни между его частями происходит постоянно. Провозглашается, например, какой-нибудь абсурдный манифест — неважно, какой, в пользу сексуальных меньшинств, в пользу рас. Причем только на словах — о том, чтобы добиться действительного экономического равноправия, и речи нет. А тот, кто не согласен с абсурдными идеологическими установками, тот становится изгоем, того начинают травить. И травят даже не только тех, кто выступает против, а уже и тех, кто недостаточно громко выступает за...

— То есть любая буржуазная диктатура это фашизм? — уточнил Гена.

— В эпоху укрепления глобального консолидированного империализма, я считаю, это утверждение справедливо. Такая диктатура — неотъемлемая часть всемирного фашизма и потому сама по себе является фашистской. Хотя многие со мной не согласятся.

— А террористические методы управления... — сказал Дашкевич.

— Диктатура к ним тяготеет естественным образом. Пусть такие методы до поры до времени и не слишком афишируемы, слегка скрытые в бархатной перчатке. Но в последнее время перчатки снимаются и маски срываются. Возьмем как знаковый момент преследование Ассанжа. Оно указывает именно на терроризм глобальной власти, на ее склонность демонстративно, фабрикуя на пустом месте улики, преследовать, по сути, за свободу слова. Публично и открыто используются двойные стандарты. Полным ходом идет отказ от демократии и прав человека, узаконено упразднение тайны переписки, разрешены пытки и, как мы видим по делу Ассанжа, максимально свирепое наказание за разглашение информации о нарушении прав. Британия и Швеция фактически преследовали и преследуют его за то, что он якобы нанес вред интересам США. Мы видим, что границы и национальные интересы тут уже не в счет. Имеет значение лишь интерес глобальной фашистской системы как единого целого.

— Получается, по-твоему, отдельные страны фактически стали этим фашистским единым целым, — сказал Гена. — Правильно я понимаю?